исключение и ведет себя в его присутствии относительно спокойно.
– Скажи лучше мне спасибо за то, что вообще летаешь, – раздраженно сопит Иссин в ответ на мои мысли, но когти втягивает.
– Ольга и те медикологи, хирурги, главврачи и психологи которые подписали твой частичный допуск к полетам рискуют из-за тебя не только своим положением и работой. Но и головой. Ты хоть понимаешь, насколько ты должен быть благодарен тем людям, что разрешили тебе летать? С такой медицинской картой как у тебя, кто угодно годами был бы заперт в каком-нибудь медицинском центре. А у тебя – частичный допуск к полетам. Если бы не я, заперли бы тебя на Астре-2. Безвылазно, – мстительно добавляет он.
– Спасибо, Иссин, – вздыхаю я, так как знаю, что он прав. Без телекинеза я даже двигаться сейчас не осмеливаюсь – больно. Я обещал Ольге не ругаться с ее персоналом. И не создавать проблем. Но не создавать проблем пока не получается, а поругаться я еще ни с кем просто не успел. Если не считать разговора с Йораном. И того, что я заставил ее персонал, а точнее Емму и Линду, собирать зависшее в воздухе оборудование и все, что не было привинчено или заперто, начиная от перевязочного материала и кончая предметами, назначение которых мне совершенно неизвестно. Причем то, что было привинчено и заперто я тоже мог отправить в полет, но решил, что это, пожалуй, уже слишком.
Только это все мелочи в сравнении с тем, что я устраивал медицинскому персоналу раньше. Однако Иссину я ответил на полном серьезе: хотя никому из медицинского персонала РРС за исключением Ольги я всё равно не доверяю, но действительно благодарен всем тем, кто подписал мой частичный допуск, разрешение на полеты. Так как прекрасно понимаю, что это исключение из правил. Привилегия.
Белые стены процедурной выгледят в темноте темно-серыми. У окна, в углу стоит стеклянный витраж, до потолка. И стол справа от витража. Несколько нависных шкафов по обе стены от окна довершают картину. От Астры-2 РРЦ только тем и отличается, что нет экранов во всю стену. Но ведь Ольга, как и Сэм, выросла на Астре-2. Для нее такие комнаты – сродни дому.
Ольга заснула в кресле, которое она предвинула почти вплотную к больничной койке. И укутавшись в плед. Даже не могу себе представить, как нужно устать, чтобы уснуть полусидя. Перенести ее спать в кровать? Я теперь все равно не усну. Нет, пусть спит, где заснула. Телекинетическое перемещение ее разбудит, а перенести ее на руках я сейчас просто не могу.
Я осторожно встаю, помогая телу принять вертикальное положение с помощью телекинеза. Без телекинетической составляющей этого процесса вставать не получается. Я уже не раз пробовал. Впрочем, даже с помощью телекинеза каждое движение все равно причиняет боль. Я стараюсь блокировать свое состояние, ну и не стонать. Чтобы не разбудить Ольгу. Она эмпат и почувствовать чью-то боль может даже во сне. А уж тем более, когда больно мне. И это, к сожалению, может привлечь ее внимание к вопросам, которые я обсуждать не желаю. Эта
