очи»…На замену всему
$$$Черти в «ангельской» боли придут,
Вы ж не рады будете
$$$Поглощающей встрече…
Мои мнимые поезда —
$$$Слёз незримых тайна.
Ради вас я тяну груз души,
$$$Дышу и живу…
Счастье может быть
$$$В одиночестве шума-обмана.
Не в последний раз
$$$Я на старый вокзал побреду…
Вчера мы говорили о любви…
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять —
Она непредсказуема:
То, как дитя, никем не наказуема;
То, как вулкан, отсутствием гневит…
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять —
Глаза её сакральные:
То по-собачьи предано-печальные;
То по-людски загнивший зуб вонзит…
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять —
В ней панацея здравствует:
То, счастие послав, годами властвует;
То шёпотом могил благословит…
Вчера мы говорили о любви.
Нам не понять:
Зачем приходит к лживому?
Зачем уходит от богатых к нищему?
Пытаясь их «по-своему» оживить…
"Я исписал последнюю тетрадь…"
Я исписал последнюю тетрадь.
В ней многоточий больше, чем скитаний…
Мне не понять, как души воспарят
Средь монотонных, монолитных зданий?
Я исчезал… с креста снимая боль,
Не побоявшись отзвуков сословий.
Вам не понять, что сыгранная роль
Не прославляет, а лишает воли.
Я отрицал существованье цифр,
Сопоставляя трагику и время.
Мне не понять, как многие, простив,
Беспрекословно продолжают верить?
Я был – как все; один в своём роду —
Первопроходец, живший одичало.
Вам не понять, что смерти часто ждут
Не там, где слышен голос её наглый.
Я врал себе: окончен век утрат,
Пересмотри забытые законы…
Мне не понять, как мнимый маскарад
Перекрывает праведность иконы?
Я врал другим: душевной боли нет,
Самообманом правят «человеки»!
Вам не понять, что значит каменеть,
Бесперспективной становясь калекой.
Неизвестность янтарного сна…
Я уеду прочь
В неизвестность янтарного сна.
Пусть забудутся дни,
Безымянного эха заветы.
На обрыве судьбы
Стеклянная небо-стена
Пробуждает из прошлого
Ярких картинок фрагменты.
А я снова стою,
Задыхаясь последним письмом.
А я снова страдаю
Навзрыд в одинокой прихожей…
Впереди что-то есть?
Позади для меня – ничего…
Как ты мир ни одень,
Он останется в блеклых одеждах.
Замолчи! Я сыта
И ложью, и слякотью луж!
И года, что за ширмой прошли,
Оказались чужими.
Лишь
