свисали с потолка, высвечивая наши извечные темно-красные круги под глазами.
Блэр смеялась в телефон, когда я подошла к ее столу. Заправив за уши пряди светлых волос, она прижала палец к губам и прошептала мне: одну секундочку!
– Я тоже тебя люблю, – сказала она по телефону, а потом, глядя на меня и сияя улыбкой: – Извини.
Явно новый бойфренд. Двадцатидвухлетняя Блэр, только что из Джорджтаунского университета, была еще достаточно наивна, чтобы попасть в лапы юной манхэттенской любви, которой неизбежно предстояло разбиться о твердую землю, когда возлюбленный перепьет и окажется в объятиях другой двадцатидвухлетней в подвальном баре, где пульсирует музыка и слишком много свечей, чтобы соответствовать нормам противопожарной безопасности.
– Я просила его не звонить мне на работу, но ты же понимаешь… – Она помахала наманикюренной лапкой.
– Здесь, мать твою, воняет! Что за хрень? – спросила я в лоб, не обращая внимания на ее романтический настрой.
– О боже, прости. Да, да, я знаю. – Она побледнела. – Это… три дня назад прорвало трубу, и это… вода, кажется, затекла под ковер. Кажется, он… это… заплесневел. Уборщики будут сегодня после работы.
– Ладно. – Я вздохнула и посмотрела на дверь кабинета Дуприс. – Можно войти?
Блэр закусила губу.
– Дуприс только что ушла… – Спрыгнув со стула, она споткнулась о ножку и продолжала уже на октаву выше: – Натали, мне так жаль! Я пыталась сказать ей, что ты сейчас приедешь, но она сказала, что не может ждать, и я пыталась ее задержать, но…
Я распахнула дверь и захлопнула ее за собой, не дав Блэр закончить речь. Кабинет Дуприс совершенно не гармонировал с теми норками, в которых трудились мы, плебеи. Богатые темно-зеленые шторы обрамляли панорамные окна, роскошный кремовый ковер приятно ощущался под ногами. Стол из эбенового дерева она получила в подарок от индийского посла, утверждавшего, что это творение его сына, поэтому Дуприс не смогла отказаться от презента, который можно было бы рассматривать и как взятку. И конечно, в кабинете сенатора не было флюоресцентных лампочек, высвечивающих последствия вчерашнего ночного бдения. Только медные светильники, расставленные тут и там. Если бы вы не знали, что находитесь в кабинете одной из самых влиятельных женщин Хилла, вы подумали бы, что случайно забрели на страницу каталога «Итан Аллен».
Сев на ее стул, обитый шоколадной кожей, я вывела золотой ручкой, лежавшей на столе справа:
Сенатор Дуприс,
Жаль, что нам не удалось встретиться. Я знаю, Вы не проверяете почту, поэтому оставляю вам записку. Я настаиваю, чтобы Вы пересмотрели свое мнение относительно референдума по поводу контроля рождаемости. Мы сможем избежать неприятностей с контингентом Миссисипи – у меня есть несколько тактик, а также информация, которая позволит их утихомирить.
Пожалуйста, примите к сведению.
Натали.
P.S.
