думал, что наше княжество поражено болезнью, – продолжил Добровол, снисходительно глядя на ходока. – Ты хотел его вылечить, ходок. И у тебя получилось. Ты хороший лекарь, Первоход.
Глеб вытер рукавом сухие, потрескавшиеся губы, взглянул Доброволу в глаза, усмехнулся и проговорил сипловатым голосом:
– Я не лекарь. Я боль.
Князь откинулся на спинку кресла и засмеялся. Потом смахнул с глаз выступившие слезы и сказал:
– Амулет Сорни-Най у меня, ходок. Поэтому ты и не смог меня убить. И от меня зависит, вернешься ты домой или нет. Я – твой повелитель.
Глеб несколько секунд молчал, затем холодно процедил:
– Не слишком ли много ты на себя берешь, Добровол?
– Не больше, чем могу унести, – в тон ему ответил князь. – Я отдам тебе амулет Сорни-Най, ходок. И ты сможешь вернуться домой, когда пожелаешь. Амулет исполнит твое желание.
– Но ты не отдашь мне его просто так. Что я должен сделать?
Добровол приосанился, приподнял голову и небрежно обронил:
– Послужи мне, Первоход.
Брови Глеба приподнялись.
– Я не ослышался? Ты хочешь, чтобы я стал твоим слугой.
– Ты не ослышался, ходок. Ты лучший «охотник за головами» из всех, кого я знал.
– Я охочусь лишь на головы темных тварей.
– Верно, – кивнул князь. – Именно поэтому я обращаюсь к тебе. Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу, чтобы ты кое на что взглянул. – Добровол поднялся с кресла. – Следуй за мной, Первоход.
– Куда?
– В подвал. И приготовься. Зрелище будет неприятное.
11
Князь Добровол не обманул Глеба, когда говорил, что зрелище будет неприятным. Не обманул – просто слегка «смягчил краски».
Помещение, в которое князь привел Глеба, было раза в два меньше пиршественного зала. Каменные стены покрыты изморосью. Несколько березовых и смоляных факелов, воткнутых в железные скобы, тускло освещали ряд дубовых столов, на которых лежали (как вначале показалось Глебу) большие свертки.
Едва переступив порог зала, Первоход поморщился от тяжелого, неприятного запаха.
– Чем здесь воняет? – спросил он.
Князь Добровол усмехнулся:
– Сейчас сам все увидишь.
Впустив Глеба и войдя вслед за ним, он плотно притворил за собой дверь, затем повернулся лицом к комнате и громко окликнул:
– Прехвал! Куда ты подевался, подлый лекаришко?
В углу, на лавке, зашевелилось что-то темное. Приглядевшись, Глеб понял, что это человек. Тощий, с растрепанными волосами и такой же растрепанной скудной бороденкой. Человечек сел на лавке и потер кулаками глаза.
– Прости, княже, – проговорил он тонким, сипловатым голосом. – Кажись, я задремал.
Тощий человечек отнял кулаки от глаз, взглянул на Глеба, близоруко прищурился и спросил:
– Кто это с тобой, пресветлый князь?
– Это
