в клубе без году неделя, но вела себя так, словно и конюшня, и все ее обитатели принадлежали ей безраздельно.
– Эй, ты! Да, ты, у дверей! Заседлай Звездную Ночь в манеж! – тоном, не терпящим возражений, распорядилась она в одно из первых занятий.
– Аха, щас, прям подорвался и побежал, – хохотнул молодой конюх Андрей, пораженно разглядывая новенькую, как диковинное насекомое.
Но тут в конюшню вошел Антон Станиславович – директор комплекса. При виде Киры его лоснящееся самодовольное лицо расплылось в подобострастной улыбке.
– Кирочка! На занятие приехала? Ну-ну, успехов – как говорится, ни пуха, ни пера! – он многозначительно зыркнул в сторону примолкших конюхов, и Андрей, хмуро переглянувшись с другими конюхами, повел вороную кобылу на манеж.
Как вскоре стало известно, отец Киры, Виктор Семенович Подавакин, занимал важный пост в администрации, курируя, помимо прочего, и земельные аукционы. Заручившись его покровительством, Антону Станиславовичу удалось несколько лет назад отхватить большой участок в окрестностях Питера, причем (если откинуть подношение «за хлопоты») за весьма символические деньги. Что Виктор Семенович – взяточник и казнокрад, было известно каждой собаке в округе, но словно какая-то неведомая сила хранила его от служебных проверок и тюремного срока.
Сашка тоже была заявлена к участию в турнире и от волнения уже не могла ни спать, ни есть. Мысли то и дело возвращались к предстоящему состязанию – даже сидя на уроках, она прокручивала в голове сложные прыжки, заставляя тело правильно сгруппироваться, чтобы не мешать коню легко взмыть.
– Иноземцева! Опять в облаках витаешь? – доносился въедливый, как нашатырь, голос математички. Класс дико гоготал, а Сашка принимала деловитый вид и поспешно переписывала в тетрадь пример с доски.
Летом, когда все ребята разъехались с родителями на испанские и турецкие курорты, она, закончив с каждодневной работой на конюшне, до изнеможения скакала в седле, пока спина не становилась деревянной, а в глазах не начинали мельтешить черные мошки. На пару с Фридрихом, норовистым гнедым жеребчиком, она за короткое лето так стремительно выскочила из «середнячков», что Римма Михайловна, случайно застав ее в конце августа на самостоятельной тренировке, поначалу и не узнала, а узнав – не поверила. С этого дня она незаметно приглядывалась к худенькой нескладной девочке, которая так верно умела нагнать нужный ритм и тонко прочувствовать удачный момент для прыжка – в конкуре это высоко ценится. Но конный спорт, как ни крути, увлечение не для бедных, а Римма Михайловна прекрасно помнила, как три года назад впервые встретилась с ее мамой – из цирковых, кажется. Тонкая, как подросток, с темными вьющимися волосами и зелеными глазищами, в затертых джинсах. Вечно в разъездах, с трудом сводит концы с концами. А дочь буквально
