мой скромный дар, не откажите!
Руова Виртанен, увидев новое украшение, пришла в восторг, но немного смутилась.
– О, это так дорого… Не стоило… К тому же та вещица принадлежала моей дочери, а я просто позаимствовала ее… – произнесла она.
– Эта вещь ваша, руова Виртанен. В ваших полномочиях распоряжаться ею, – сказал он и, достав из другой шкатулки нитку бус, проговорил: «А это, моя милая нэити Суома, для Вас. Знаете, Вы покорили меня с первого танца. Я очень хочу надеяться, что увижу вас на следующем балу с этим скромным украшением на вашей миленькой шейке!»
– О, нуори мьёс Мякиярви, вы так щедры! – восхищенно произнесла девушка, взяв из его рук бусы.
– Я просто влюблен, – произнес молодой человек, мило улыбнувшись ей и стрельнув взглядом господам Виртаненам.
И затрепетало юное сердце, и расцвели на бледных щеках пунцовые розы смущения. Он влюблен в нее… Вы слышали? Он влюблен в нее, в такую юную и не расцветшую красотой молодости девочку по имени Суома…
Но всему когда-то приходит конец. Суома, так искренне надеясь на то, что обожаемый ею нуори мьёс Мякиярви побудет у них еще совсем немного, совсем чуть-чуть, была вынуждена признать, что это приятное чаепитие подходит к своему логическому завершению. Уже иссякли темы для разговоров, выпит чай и обсуждены статьи последней газеты. Задерживаться в этом доме еще на некоторое время, хоть даже и по желанию хозяев, было бы просто неприлично. Поэтому Мякиярви поспешил откланяться, поцеловав на прощание ручку Суомы и попросив ее о встрече в ближайшие дни.
Суома, совершенно очарованная им, уже строила планы их будущего. Она верила в то, что нуори мьёс Мякиярви влюблен в нее. Суома видела его глаза, горящие еще слабым, но все же огнем, любви. Да, все непременно будет хорошо… Главное не торопить событий и просто ждать.
– Суома, детка, что это у тебя под носом? – спросила ее мать.
– Где? – девушка рассеянно провела пальчиком по верхней губе, все еще улыбаясь мечтам о взаимной любви. Она испугалась, увидев то, как на шелк ее платья упала алая капля крови.
– Моника! Слышишь, Моника! – кричала руова Виртанен служанке. – Принеси платок! Лёд! У моей Суомы идет из носа кровь!
Пока служанка лихорадочно искала все необходимое, кровь Суомы уносила в своем потоке ее жизнь. У девушки потемнело в глазах, и весь мир вокруг нее стал бордово-коричневого цвета. Она пала ниц на пол, и больше не встала. Никогда. Это было так нелепо, умереть всего лишь от того, что пошла носом кровь. Конечно, никогда не предугадаешь коварство болезни или яда – лишь богу было известно, что убило ее: случай, давняя, но проявившаяся лишь сегодня, болезнь или яд, подсыпанный кем-то, черт знает зачем. Ее смерть была нелепа от своей внезапности и простоты, но так трагична от того, что настигла Суому в час влюбленности
