нечистот и кирпичей. Значительная часть коллекции, указывается в акте, пострадала от солдат испанской «Голубой дивизии». Испанцы вообще оказались страшным бичом новгородских древностей.
Церковь Входа в Иерусалим (здесь была картинная галерея) они превратили в кузницу, дворец архиепископа – в морг. Большую часть хорошо сохранившихся церковных иконостасов испанцы пустили на дрова. Знаменский собор полностью сожгли «по неосторожности».
«Особый случай, – писал доктор Роскамп в своем подробнейшем отчете уже в марте 1942 года, – церковь Михаила Архангела, единственный действующий в городе в годы советской власти храм. Эта церковь хорошо сохранилась, здесь были собраны произведения искусства из многих храмов. Испанские солдаты взорвали дверь ручной гранатой и проникли внутрь, из храма были украдены серебряная утварь и иконы».
Надо заметить, что на дверях древних храмов были прибиты запретительные надписи на немецком и испанском языках, но испанцы не обращали на это никакого внимания и продолжали грабить церкви. От испанцев пострадали практически все храмы. Немцы вообще пишут об испанцах как о мародерах, с которыми невозможно договориться. Конечно, часть ценностей из Новгорода успели эвакуировать. Вот цитата из отчета Роскампа:
«Русские при своем отступлении вывезли из города многие драгоценные памятники искусства, например знаменитые Магдебургские врата.
Также русские взяли золотые кубки, знаменитые лиможские эмали XII века и отдельные ценные иконы… а из музея в кремле – большое собрание икон и русской живописи XIX века. В целом в Новгороде создается впечатление, что русские намеренно подожгли и разрушили наиболее значительные церковные постройки. В одной только сожженной русскими церкви Иоанна на Торговой стороне погибло около 3000 собранных древних икон».
Гринев продолжает свой рассказ: «В Новгороде находились сразу две армии: одна немецкая, более-менее организованная, а другая – испанская «Голубая дивизия». Это были испанцы, добровольцы, не лучшие люди Испании, так скажем, и, естественно, они вели себя без всякого уважения к каким-либо культурным ценностям. И до нас дошло достаточно много писем того же Пономарева в Берлин, в Ригу, обращенных к немцам, – с требованием, чтобы немецкая армия защитила культурные ценности. Чтобы около разрушенных, разбитых дверей древних храмов были поставлены немецкие часовые и чтобы библиотечные книги не сжигали – редкие рукописные книги, например, – не сжигали в печах. Потому что испанцы это делали. Он сам занимался реставрационными работами, и до сих пор в фондах новгородского музея есть иконы, на которых профилактические заклейки сделаны газетами 1942 года».
Впрочем, месяца через три стало ясно, что Василия Сергеевича ничего, кроме музеев, не интересует. И поэтому немцы с сожалением сняли его с должности бургомистра.
Перед приходом Красной армии Пономарев потребовал у оккупантов, чтобы они обеспечили вывоз ценнейших икон, хранящихся в новгородских
