и похвала делегированы по преимуществу потусторонним силам. Величание двора хозяина, приравниваемое к благопожеланию, позволительно только пришедшим издалека «колядовщикам» и «волочебникам» в святочных и прочих обходных обрядах. Возможна благодарность Богу: за спасение на море и избавление от эпидемий/эпизоотий ставятся обетные кресты, часовни и храмы, приносятся пелены и приклады. Культ «предков», кажется, не балует их эмоциями, но задабривает баней и пищей в ожидании от них богатого урожая и прочих благ (во всяком случае так представлена логика календарных обрядов у В.Я. Проппа в «Русских аграрных праздниках»).
В логике «дома» происходит перераспределение «ограниченных» экономических и символических благ хозяевами. Благо приобретается как результат соблюдения правил коммуникаций с силами и божествами. Никто из благоприобретателей не должен стремиться демонстрировать благо как результат своих усилий или хвалить/поощрять чужие блага.
Появление публичных жестов лаудации в русской культуре связано с секуляризацией источника благ, произошедшего в основном в XVIII веке. Право на управление благами узурпирует у сверхъестественных благодетелей мирская власть. Процесс тотальной секуляризации иллюстрирует описываемый А.Б. Морозом курьезный случай ориентации соборной колокольни в Каргополе.[26] Колокольню срочно возводили к планируемому приезду в город Екатерины II прямо в створе Петербургского тракта, откуда ожидали кортеж императрицы. Установленный крест повернули «лицом» к прибывающей императрице и поперек всех остальных крестов на куполах древних соборов, ориентированных с запада на восток. Курьез курьезом, но пример указывает, откуда отныне строители ожидали «великия и богатыя милости».
Государи используют множество форм для изъявления милости: от шуб и кафтанов до земель, крестьян и т. д. Большинство форм поощрения имели материальную ценность – табакерки, драгоценные вензеля, перстни. Первые медали изготавливались из монет разного достоинства.
При Елисавете было всего три фрейлины. При восшествии Екатерины сделали новых шесть – вот благодаря какому случаю. Она, не зная, как благодарить шестерых заговорщиков, возведших ее на престол, заказала шесть вензелей, с тем чтобы повесить их на шею шестерых избранных. Никита Панин отсоветовал ей сие, говоря: это будет вывеска. Императрица отменила свое намерение и отдала вензеля фрейлинам[27].
Вряд ли стоит сомневаться, что вензеля были драгоценными.
Бурдьё в уже цитированной статье замечает, что в династическом государстве «власть покоится на личных и аффективных связях, определяемых социально как верность, любовь, доверие – отношениях, поддерживаемых постоянно, в том числе и посредством “щедрых жестов”».[28] В эпоху служения взыскуют положительной эмоции властителя (благодарности, любви, доверия), которая легко конвертируется в
Доклад А.Б. Мороза (РГГУ, Москва) «Фольклорная история Каргополя: соборная колокольня» 23 марта 2011 года на постоянно действующем семинаре «Антропология города и городской фольклор» факультета антропологии ЕУ СПб.
