равно на тебе клеймо – плохая дочь. А я так вообще какой-то изверг, – продолжал накручивать Глеб Романович, аккуратно обсасывая хвост селёдки. Накручивал, потому что знал: Кира не из тех женщин, которые способны накалить обстановку ещё жарче.
– Неизвестно, какими будем мы сами, когда доживём до её лет, – прервала она бесполезную нервотрёпку. Неприятная тема могла длиться бесконечно, тем более что поводов было предостаточно, но к чему мусолить одно и то же? С другой стороны, Кира твёрдо знала, что мать всегда останется матерью, в то время как муж вполне может стать и бывшим. Ведь однажды он уже пытался уйти…
– Картошки ещё кто-нибудь хочет? Или селёдки? – спросила она.
– Спасибо, наелись, – ответили хором мужчины, и тогда Снегирёва произнесла, как бы невзначай:
– А мне чуть было страусиная ферма не досталась…
Эффект получился такой, как ей и хотелось. В таких случаях говорят, что у всех присутствующих челюсти отвисли.
– Какая ферма, мам? – первым обрёл дар речи сын.
– Обыкновенная. В Австралии.
– А поподробнее нельзя? – приступил к дознанию муж, оправившись от лёгкого шока.
– Мне позвонили с телевидения, из передачи «Жди меня»…
– А! Ну так бы сразу и сказала, – оборвал, не дослушав её, Глеб Романович. – Розыгрыш чистой воды, – и во взгляде его, обращённом к сыну, явственно читалось: «И находятся же ещё лохи, которые верят во всякую чушь!» – Небось, и денег попросили в виде вступительного взноса? – с подколом спросил он. – И ты их уже отправила?
– Глеб! Ну что ты меня всегда принимаешь за дурочку? – обиделась Кира Борисовна. – Не успел ещё ничего узнать, а уже делаешь скоропалительные выводы.
– Да потому что ты ещё только собираешься о чём-то подумать, а уже знаю ответ на твой вопрос, и на три хода вперёд вижу, как будут развиваться события дальше.
– Ну, если ты всё знаешь, тогда и говорить не о чем, – заключила она и принялась собирать тарелки, освобождая место для чашек с блюдцами.
– Мам, расскажи мне, – пристал Вадик. – Австралия – это же не только страусы. Это совсем другой мир!
– В девяностые и двухтысячные годы туда уехало много русских, – сменил подтрунивающий тон на благодушный Глеб Романович. – Там теперь целые колонии русских поселенцев. А во времена боярыни Морозовой в Австралию перебрались на постоянное место жительства старообрядцы. Не все конечно, но многие. Уезжали семьями, чтобы начать новую жизнь, обрести вторую родину. Главное, чтобы подальше от царской России, ведь здесь на них были устроены гонения и вполне могли наяву сжечь живьём.
– Только за веру? – ужаснулся Вадим.
– Да, только за веру. За то, что крестятся двумя пальцами, а не складывая их в щепоть.
Глеб готов был продолжить экскурс в историю церкви, но сын уже утратил интерес к этой теме и обратил свой взор к матери, снедаемый любопытством.
– Мам! Так тебя что же, кто-то из бывших соотечественников зовёт в Австралию?
