квартире, – здесь она росла на пару со своей двоюродной сестрой Ритой.
Это продолжалось вплоть до нового переезда – на этот раз в Сочи, где Нине Сергеевне предложили повышение по службе и со временем обещали дать отдельное жильё. И упустить шанс, который выпадает раз в жизни, Нина Сергеевна не собиралась. Кира тогда уже оканчивала десятый класс школы.
Глава 2. Нина Сергеевна не дремлет
С тяжёлыми сумками в руках Кира Борисовна с трудом забралась по ступенькам в автобус. Нет, не задыхалась. Побаливала нога, по щиколотку оплетённая багровой сеткой вен, что выглядело как ожог или огромное родимое пятно. Болезнь сосудов день ото дня прогрессировала, но собой заниматься Снегирёвой было некогда – на ней семья и престарелая мать. Из-за матери пришлось и на пенсию уйти, хотя могла бы трудиться на благо страны ещё с добрый десяток лет и высоко ценилась как специалист. Если бы мама жила с ними – можно было бы и не бросать работу. Уговаривала маму переехать к ним, ведь площадь вполне позволяет, но та не согласилась. Хочет жить одна. И обменять квартиру на другую, поближе к дочери, тоже отказалась. «Мне уже недолго осталось куковать на белом свете, – выдвигала основной аргумент. – Вот умру – делайте, что хотите. Меняйте квартиру, продавайте – мне уже будет всё равно».
Кира Борисовна поискала глазами свободное место в салоне автобуса, но нет, всё занято. И не только пожилыми людьми, уставшими от жизни, но и молодёжью.
– Слушай, парень, – услышала она трескучий голос: дед в чёрном болоньевом плаще обратился к подростку, который развалился на сиденье и щелкал кнопочками мобильника, изображая крайнюю занятость. – Ты бы уступил место женщине, вон она, с сумками стоит, – и показал глазами на неё.
Подросток сделал вид, что не слышит, продолжая терзать свой телефон.
– Я тебе говорю, – возмутился старик.
– Кого вы просите! – фыркнул лысый мужчина в потёртой кожанке, сосед старика. – Это же дегенераты! Они место принципиально не уступят – воспитаны на убеждении, что люди советского поколения не так жили, не за то боролись, и вообще привели страну к краху. А значит, и уважения не заслуживают. А что строили, воевали, свои жизни не щадили, чтобы они родились – это не считается. Это нам в заслугу не ставят. А сами они что могут? Только кнопочками щёлкать?
– Ага! Только кнопочками! – поддакнула ему старушка в платочке горошком, сползшем к спине. – Ни ума, ни образования у них нет! Зато научились кричать о своих правах! А то, что за любыми правами должны следовать обязанности, они даже и не слышали.
– А если и слышали, то пропустили мимо ушей! – оживилась женщина с накрашенными, как у Мэрилин Монро, губами. От неё пахло дорогими духами. – И не знают, что каждый человек должен отвечать за свои поступки! Перед обществом, перед страной, перед поколениями предков, отстоявших для них право на жизнь. Да и перед потомками тоже!
Автобус сделал резкий поворот,
