принести из магазина ряженку да свежий хлебушек. Вот тебе и разгадка…
– Вы только Глебу ничего не говорите, – попросила она соседку. – Пожалуйста! И без того бурчит, что тёща уже совсем чокнулась…
– Не скажу, милая, не скажу.
В панельной «хрущёвке» лифта не было, и пришлось подниматься пешком, со всеми сумками, по бетонным ступенькам на четвёртый этаж. Мать не сразу открыла дверь, а предварительно заглянула в глазок, чтобы убедиться, кто пришёл. Встретила, как обычно, упрёками. Обрушила их в лицо, как шквалистый ветер сорванную листву, едва дочь переступила порог квартиры.
– Зачем ты разговаривала с незнакомыми людьми? Зачем сказала им, что я ещё жива? Сколько лет прошло! Сколько трудностей выпало на нашу долю! И вдруг на тебе – объявляется какой-то проходимец из Австралии!
От волнения Нине Сергеевне сделалось жарко, и она расстегнула верхнюю пуговицу байкового халата с цветочным рисунком, помахалась косынкой, чтобы согнать со лба испарину.
– Ты говорила с ним, мама?
– С кем?
– Да с Волковым! Это же тот самый дядя Женя! Ну, помнишь фотографию, где ты с папой, а он с тётей Лидой? – Кира решила идти напролом.
– Ещё чего не хватало! И не собираюсь этого делать! Где они все были, когда мы с тобой бедствовали, когда мне кормить тебя было нечем, дров для печки и то было не на что купить? Не знаю я никакого Волкова, и знать не хочу! Скорее всего, его детям ни кенгуру, ни страусы оказались не нужны, вот он и решил к нам пристроиться! На старости лет!
– А у него что, действительно есть какие-то права на это?
– Ничего у него нет! И не было!
– А почему же он заявил, что он мой родной отец?
– Да за ним, наверное, уход нужен, человек ведь немолодой, а сын не хочет сиделкой возле него быть, невестка тем более. Вот он и выдумал теперь, что где-то есть дочь! Только я тебя не для кого-то родила и растила, а для себя! Чтобы ты рядом была и могла мне помочь. И не вздумай с этим прохвостом общаться! Пусть сам свою кенгурятину ест!
– Мама, а помнишь, как ты меня била, когда я не захотела назвать дядю Женю папой? – не утерпела Кира, высказала давнюю обиду.
– Я? Тебя била? Да что ты говоришь, дочка? Если пару раз отшлёпала или ремешком щёлкнула по заднице, так это раньше и не считалось зазорным! Даже дворянских детей розгами секли! И знаешь, почему? Потому что дорожили ими и не хотели, чтобы дети росли неженками! Суровое воспитание закаляет душу и тело! Стойкие люди выдержат всё: пойдут на врага в штыковую атаку, не сломятся в плену, если вдруг там окажутся, и раны на них заживают быстрее. А неженки гибнут первыми… И запомни: Волков тебе никакой не папа! Может, ему жить негде, и он хочет, чтобы ты его к себе забрала! – она поджала губы, пытаясь утихомирить гнев, но не выдержала и двух секунд: – Умник нашёлся! Пусть к своим детям и жёнам идёт! На чёрта он нам нужен! И курятники его не нужны! Ишь, чего выдумал – папа! Видали мы таких пап!
– А
