Я выкарабкаюсь… Он слишком во мне нуждается».
Я ушел совершенно раздавленный. Держался за стены. Уйму времени вспоминал, где поставил машину, потерялся на проклятой стоянке. Да что со мной такое? Что со мной такое, черт побери? Все дело в том, что она так ужасно выглядит? Или это трупно-жавелевый запах так на меня подействовал? Или просто само это место? Атмосфера беды? Страдания? И моя маленькая Франсуаза с ручками-спичками, мой ангел, потерявшийся среди всех этих зомби. На узкой больничной койке. Что они сделали с моей принцессой? Почему так плохо с ней обращались?
Да, так вот, я потратил уйму времени, чтобы найти свою машину, еще столько же, чтобы ее завести, потом долго не мог тронуться с места. Знаешь почему? Что меня так подкосило? Не Франсуаза, нет, не ее катетеры и не ее боль, конечно, нет. Это было…
Он поднял голову.
– Отчаяние. Оно, как бумеранг, ударило меня прямо в лицо…
Молчание.
– Пьер… – сказала я в конце концов.
– Да?
– Вы, конечно, решите, что я совсем обнаглела, но я бы все-таки выпила травяного чая…
Он встал, пряча благодарность за недовольным бурчанием.
– Ну вот, так всегда: никогда-то вы не знаете, чего сами хотите, все капризничаете…
Я поплелась за ним на кухню и села по другую сторону стола, глядя, как он ставит кастрюльку с водой на огонь. Свет раздражал мне глаза. Я потянула лампу вниз. Он шарил по шкафчикам.
– Могу я задать вам вопрос?
– Если скажешь, где найти то, что я ищу.
– Там, прямо перед вами, в красной коробке.
– Здесь? Раньше мы это сюда не клали, мне кажется, что… прости, я слушаю.
– Сколько все это продолжалось?
– С Матильдой?
– Да.
– Считая от Гонконга и до нашей последней размолвки – пять лет и семь месяцев.
– Вы проводили вместе много времени?
– Нет, я ведь уже говорил. Несколько часов, несколько дней…
– И вам этого хватало?
– …
– Хватало?
– Нет, конечно. А может, да – я ведь ничего не сделал, чтобы что-то изменить. Я уже потом об этом подумал. Возможно, меня это устраивало. «Устраивало»… До чего же уродливое слово. Возможно, так мне было удобно – иметь и надежный тыл, и африканскую страсть. Домашний ужин по вечерам и острые ощущения время от времени… Как хорошо – и сыт, и в форме себя держишь. Практично, удобно…
– Вы звонили, когда она была вам нужна?
– Ну да, примерно так…
Он поставил передо мной чашку.
– Вообще-то нет… Все происходило не так… Однажды, еще в самом начале, она написала мне письмо. Единственное в нашей жизни. Она писала:
Я все обдумала, я не питаю иллюзий – я люблю
