делам, а я с надеждой взглянул на Ирину.
– Держись за её подол, – насмехался хранитель. – Она тебя защитит.
Я не отозвался.
– Мы договорились! – нетерпеливо зашипел Оливье. – Не будешь отвечать. Сам разбирайся с Таньшанской кухней, жаба надутая!
Я опустил глаза, и поднял руку.
Дядя довольно хмыкнул:
– Влипли, заговорщики?
Я обреченно кивнул пробираясь через кухню, а голем затянул старую песню:
– Мы на одной цепи и должны помогать друг другу.
– А я что делаю? – возмутился Оливье. – Только и вытаскиваю вас из неприятностей. А оборотень, между тем, кидается на архимага с поцелуями.
Его подколка прошла мимо. От предстоящей встречи с магистратом меня не отвлек бы даже фокусник жонглирующий отбивными и пускающий салют из овощей.
– Прекратите неуместные шуточки! – возмутился голем.
– Перед пытками лучше посмеяться, – не согласился хранитель. – Когда в дело вступит магия, будет уже не до веселья. Клянусь тремя дюжинами одноглазых скатов.
Я побледнел. К горлу подкатила тошнота. Кролик в шаре душил себя ушами и бился головой об подворачивающиеся предметы.
– Как переживает, – вздохнул тот самый кухарь. – Надо разморозить пару тушек, на всякий случай.
После оглушительной кухни в тихом, безлюдном коридоре стало ещё страшнее. Зловеще мигал тусклый свет, раскидывая по полу безобразные тени. Ирина остановилась у комнатушки с рукомойниками и писсуарами. Я, съёжившись, заглянул.
– Мы что, встречаемся с послом здесь?
Помощница пожала плечами и отвернулась. Кто поймёт, что в голове у иноземных послов.
– Только целоваться к нему не лезь! – не унимался Оливье.
Я не ответил. У меня уже тряслось всё, что только могло трястись. Я подался вперёд. Перед умывальником плескался колдун средних лет с аккуратной черной бородкой и зачесанными назад волосами. Густые брови нависали над темными блестящими глазами, а длинный нос, словно что-то всё время вынюхивал.
– Камзол из трутанхеймской шерсти, – зачарованно пробормотал Оливье. – Синий. У меня был такой. Пол корабля стоит. В таком не стыдно перед Императором предстать, это тебе не одеянье из гнилых рыбьих хвостов.
А мой взгляд притягивал золотой значок, круг, пересеченный двумя серебристыми косыми линиями. Чародей же с интересом рассматривал меня через зеркало, и его лицо растягивалось в довольной улыбке.
– Вот и встретились, юноша.
У меня отвисла челюсть. Я прекрасно знал этот вежливый голос, только не узнавал лицо. Я пригнулся, пытаясь протиснуться в туалет вместе с пузырем, но ничего не получилось. Шар зримой визуализации не опускался, стукаясь о стены коридора. Не совладав со своевольной сферой, я оглянулся на помощницу.
– Будет неудобно… – начал вместо меня Евлампий.
– Да, я понимаю, – закивала Ирина.
Достав трубочку, она прикоснулась к шару и оторвала
