были принесены миски с рыбой, а запах имбиря и шафрана наполнил комнату. Затем нетерпеливо были заняты места, а кто мог, сел ближе к миске. Среди шума была прочитана Bénédicité. Старичок смиренно расположился в сером конце.
Брат-лазарит остался здесь и присел на лавку, чтобы сопровождать ксендза, когда он поест. Ели спешно и в молчании, потом начали осматриваться вокруг себя. Один из старых рыцарей, который не владел раненой в бою рукой, подсел позже к пилигриму, с интересом глядя на него. Это был человек худой, с вытянутым лицом, впалыми щеками, большими глазами, со скудной растительностью на подбородке, а когда зубы ели, челюсти западали так необычно, что придавало его чертам издевательское и неприятное выражение.
Он осматривал старичка очень внимательно, а когда съели рыбу и были принесены вторые блюда, подтолкнул его, всматриваясь, и спросил:
– Где-то я вас видел?
– Возможно, – ответил старик, – я много по свету ходил, в разных местах бывал; но не помню…
– И я нет… – молвил воин, потерев лоб, – а клянусь, что где-то мы встречались, и это не тут, на нашей земле, а на чужой.
– Бывали вы где-нибудь раньше? – спросил старик спокойно.
– Много в Германии, Чехии, в Лужицах, Шлуцке, Польше, Литве и Руси, и даже на Рейна, у швабов и франконов.
– В Силезия моя отчизна, – ответил священник.
Рыцарь по-прежнему всматривался и думал, оперевшись на локти, искал, видимо, чего-то в памяти.
– Не бывали вы когда-нибудь с Витольдом у нас?
– Нет, – изрёк ксендз, – на его дворе я никогда не гостил.
– А на Ягайловом? – подхватил вояка.
Ксендз на мгновение замолчал.
– В молодости, много лет тому назад, я писарем был при епископе краковском, когда другого недоставало.
Рыцарь закусил губу.
– Видите, так мы наверняка на каком-нибудь съезде для переговоров встретиться должны были. Но теперь вы им не служите?
– Я Богу служу, и больше никому, – сказал старичок.
Рыцарь задумчиво начал смотреть в миску и молчал какое-то время, но иногда поглядывал на старичка.
– Это удивительно! Вы же как раз в то время, когда мы собираемся на войну с Ягайлой, прибыли сюда…
– Какое дело мне до войны? – молвил старик. – Я не воин… кроме Христова.
– Ведь вас легко заподозрить. Вы же сюда подглядывать за нами пришли? – пробормотал рыцарь.
Удивлённый старик посмотрел на него и рассмеялся.
– Я ксендз…
– А мы сами монахи, – ответил тоже со смехом крестоносец, – всё-таки, когда нужно, пускаемся на разведку. Я также не раз переодетым на королевском дворе у чехов гостил.
– Ваш орден – свободный, – сказал ксендз, – сегодня скорее солдатами, нежели монахами вы можете называться.
– Как это – сегодня? – подхватил крестоносец. – Разве что-то у нас изменилось?
Последние слова он произнёс обиженно и вызывающе. Старичок
