сверху и свалился. Молча. И судя по всему, сразу умер. Штаны вот мне и туфли кровью запачкал.
– Постираешь, – ответил Гонза, – или в химчистку отдашь. А он да, судя по всему, при падении шею себе сломал. Вон позвонки торчат.
Бутерброд встрепенулся в желудке. Но я опять справился с тошнотой.
– Не буду я ничего стирать, – заявил я, – выкину всё. Не смогу носить.
– А ты что в такую рань тут оказался? – задумчиво спросил Гонза, отведя меня в сторону от трупа.
Кто-то из полицейских накрыл Михала полиэтиленовой плёнкой. Другой разматывал жёлтую ленту, огораживая тело.
– Михал смс прислал, долг по квартплате хотел отдать, – мотнул я головой в сторону тела, – ну я и поехал. Деньги ведь в любое время суток хорошо получать. Приехал вот, получил квартплату.
Гонза задумался.
– Ключи от квартиры есть запасные? – спросил он.
– Конечно есть, – ответил я, – с собой взял. На всякий случай. По привычке.
– Я со свидетелем в квартиру поднимусь, – крикнул Гонза коллегам и мне: – Пошли, рантье, покажешь откуда народ любит по утрам на мостовую сигать.
Я достал ключи. Открыл дверь в подъезд. Мы зашли внутрь. На тесном и старом лифте поднялись на 4 этаж. Вышли.
Три двери. Ближайшая к лифту – наша. Я достал ключ и открыл дверь. Гонза оттёр меня плечом и шагнул в тёмную прихожую. А оттуда уже в комнату. Я зашёл вслед за ним.
Слева от двери была небольшая кухня. Справа разложенный диван. В глубине комнаты стояла двуспальная кровать и шкаф. Дверь на террасу была закрыта.
Мы с Гонзой прошли на середину комнаты. И тут я увидел, что на кровати кто-то лежит. Девушка. Рыжие волосы раскиданы по подушке. Ночная рубашка с медвежатами прикрыта одеялом. Лицо нельзя было разглядеть, так как она лежала на животе, зарывшись этим самым лицом в подушку. Спала.
Гонза повернулся ко мне. Жестами спросил: кто это? Я недоумённо пожал плечами: не знаю.
Потянуло сквозняком. Дверь на террасу медленно открылась. Гонза подошёл к ней, выглянул наружу. На террасе стоял стол, два стула и громадная ваза с фикусом. В углу террасы уютно разместилась качающаяся скамейка. На скамейке лежала одежда Михала.
На столе стояли три чайные чашки, сахарница. И лист газеты. На котором был рассыпан какой-то белый порошок.
Гонза тихо присвистнул.
– Ничего тут не трогать, – сказал он мне и аккуратно прикрыл дверь на террасу.
Я подошёл к кровати. Сел на неё. Осторожно потряс девушку за плечо.
– Я сплю, – раздался сонный голос, – не буди меня хотя бы в воскресенье.
– Придётся проснуться, – сказал громко Гонза.
Девушка дёрнулась. Перекатилась на спину. Села на кровати, кутаясь в одеяло. Гонза достал из кармана удостоверение, раскрыл его. Показал.
– Чешская полиция, – сказал он, – вы кто? И что делаете
