на репортеров, я не стала говорить о цели своего звонка и просто попросила позвать аль Хаджи.
– Просто скажите ему, что это Суад, – сказала я.
– Тут тебе звонит какая-то девушка по имени Суад! – крикнул ответивший мне мужчина.
Когда аль Хаджи подошел к телефону, я сказала:
– Меня зовут Суад. Я марокканка. Я просто пытаюсь узнать правду о том, что произошло.
Он был умным человеком.
– Я не хочу говорить с журналистами, – сказал он. – Они не уважают наши правила в мечети. На кого вы работаете?
– Я мусульманка. Я уважаю правила. Могли бы мы просто выпить чашку чая?
Он согласился встретиться со мной и выпить чаю в лавке около мечети на следующий день. Я пообещала, что не буду записывать разговор. Я делала первые робкие шаги в тот мир, где никогда еще не бывала.
У меня было так много вопросов, среди которых не последним был вопрос о том, как мне вообще с ним разговаривать. Я снова оделась в обычную одежду немецкого студента: джинсы, кроссовки, рубашка, пиджак. Аль Хаджи пришел в арабских брюках и тунике. У него была длинная борода, и выглядел он очень официально.
– Это вы Суад? – спросил он, прежде чем сесть. – Мы ничего не сделали. Мы не могли ничего с этим поделать. Мы не можем не пускать людей в мечеть. Они иногда приходили, молились, ели.
Я показала аль Хаджи фотографии людей, которые принимали участие в нападениях. Он внимательно изучил их.
– Это эль-Эмир, – сказал он, указывая на фотографию Атты, чье полное имя было Мухаммед эль-Эмир Атта. Аль Хаджи сказал, что он так и знал: люди будут говорить, что наша вера заставила нас нападать.
Какое-то время мы очень любезно разговаривали и, видимо, я ему начала нравиться. Он рассказал мне об одном месте неподалеку – о книжном магазине, где Атта иногда встречался со своими друзьями.
Я поняла, что добилась некоторого успеха, и вздохнула с облегчением: добыть информацию было возможно. На деле это оказалось достаточно просто. Но я беспокоилась, что ухватилась за не тот конец. Через десять минут после того, как аль Хаджи ушел, я зашла в книжный магазин, находившийся за углом мечети.
Книжный магазин представлял собой одну большую комнату с деревянным полом и деревянными книжными полками. Книги для женщин и детей стояли отдельно, в маленьком уголке, отделенном от основного зала занавеской. Здесь были книги на арабском, немецком и английском. Со мной поздоровались двое мужчин. Я представилась младшему из них, ему на вид было чуть за тридцать, и сказала, что я независимый журналист, который пытается понять, что же произошло. Очень помогло, что, как и он, я говорила на марокканском диалекте арабского.
– Сюда никакие журналисты не приходили, – сказал он. – Я спрашиваю, зачем вы пришли.
Я спросила, знал ли он Атту и других террористов.
– Они иногда заходили. Они были обыкновенными людьми.
– Почему они это сделали?
– Они
