получше?
***
Началось всё с головокружительного, в прямом смысле, полёта над городом, во время которого я могла только таращить глаза от ужаса и судорожно цепляться руками то за кресло, то за дверную ручку – а это были ещё даже не цветочки.
Затем последовало стремительное, почти вертикальное приземление на крышу, больше похожее на падение. Не было криков и, что удивительно, даже ругани – я просто зажмурила глаза и отвернулась от лобового стекла, выставив руки перед собой. Всё, прощай, Жестокий мир… Или правильнее будет – Жестокие миры?
Но поняв, что удара не последовало, а в голове начался конкурс наилучших предсмертных фраз, я открыла один глаз.
Полукровка, судя по всему, проделал эти фигуры высшего пилотажа с абсолютно отсутствующим выражением лица. И ровно с таким же видом вышел из машины, в то время как я, переводя дыхание, высунулась из приоткрытой двери. Феррари по-прежнему оставалась невидимой, и выглядело это так, словно половина моего тела торчала из какой-то «расщелины миров», а в самой расщелине угадывались черты салона спорткара. Я с трудом вылезла из автомобиля и тут же закрыла дверь для восстановления целостности невидимого покрова. Видели нас или нет, моего спутника, кажется, волновало мало. Или у него на этот случай были заготовлены свои ходы.
Порчу частной собственности можно было вычеркнуть из повестки дня – выход на крышу в нашем доме почти никогда не закрывался. Спрятанный ключ от квартиры дожидался меня за ящиком с огнетушителем, так как я не брала с собой на кладбище ничего ценного. Ни телефона, ни ключей, ни документов, ни существенной суммы денег.
За тридцать минут вещи были полностью упакованы, ведь я заранее готовилась покинуть квартиру, которую так любила. Сумку с документами и деньгами я спрятала на самом дне бельевой корзины, четыре собранных чемодана – под своей кроватью. Ещё четыре стояли на виду, я соврала Джен, что хочу отвезти часть вещей в дом деда. И это был первый раз, когда я вообще ей соврала… Нужно только по-быстрому собрать оставшееся.
Этот «костюм» с заковыристым именем все равно выражал крайнее недовольство и через каждые три минуты терроризировал меня вопросом: «Что ты там копаешься?» Чем больше напоминал, тем больше хотелось дать ему в глаз, но так как багаж был уже собран, мордобой терял актуальность.
Когда мы вернулись с вещами, невидимый барьер распространился далеко за пределы Феррари, охватив большую часть крыши. Я осознала это, увидев внутреннюю сторону его оболочки, похожей на тонкий слой полупрозрачного жидкости.
От беготни по этажам и погрузки багажа (кроме шуток, он весь влез в это таинственное авто) я изрядно вспотела. Мой компаньон, ввиду особенностей своего организма, похоже, был просто на это не способен.
– Ты довольна? – уязвлено бросил полукровка, стоило мне штабелем завалиться на капот в попытке отдышаться.
– Чего ты злишься? – удивилась я.
– Мало того, что мой автомобиль теперь набит чем попало, так ты посчитала уместным на него лечь….
– Ах,
