недавнего присутствия и уже тосковал о той, кто оставила здесь это тепло. Перед мысленным взором появилось лицо – милая улыбка, чуть косящий взгляд. Куда она пропала?
«Все может кончиться в любую минуту». Что это, отзвук отлетевшего сновидения? Да нет же. Он сам записал эти слова в блокнот три недели назад, а произнес их аспирант, с которым он познакомился в столовой Кроссбэнка, за полконтинента отсюда. «Мы тут в некотором роде чудеса творим, однако приходится поторапливаться, ведь все может кончиться в любую минуту…»
Без особой охоты Крис наконец открыл глаза. В противоположном углу маленькой спальни натягивала колготки женщина, с которой он провел ночь. Поймав его взгляд, она робко улыбнулась:
– Детка, только не подумай, что я тебя выгоняю, но ты сам что-то там говорил – мол, нельзя опаздывать?
Вспомнил, ее зовут Лэйси; о фамилии речь как-то не зашла. Официантка в местной сетевой закусочной. Длинные рыжие волосы по нынешней моде, лет на десять младше. Читала его книгу. Во всяком случае, утверждает. Ну, по меньшей мере о ней слышала. Один глаз лишен подвижности, и оттого постоянно казалось, что ее мысли витают где-то далеко. Пока Крис пытался проморгаться, она продела веснушчатые руки в платье без рукавов.
Хозяйкой Лэйси была так себе. На залитом солнцем подоконнике Крис разглядел целую россыпь дохлых мух. На столике рядом с кроватью – небольшое зеркальце, на котором она вчера выравнивала дорожки кокаина. На полу рядом – банкнота в пятьдесят долларов, свернутая так туго, что напоминала нераспустившийся пальмовый лист или необычного вида насекомого-палочника. С одного края банкноту пятнала засохшая кровь.
В Констансе, штат Миннесота, осень только начиналась. Полупрозрачные шторы шевелил мягкий ветерок. Крис наслаждался чувством, что находится сейчас в месте, где никогда раньше не был и куда вряд ли когда-нибудь вернется.
– Так ты правда едешь сегодня в Озеро?
Он взял с тумбочки часы – они лежали там поверх целой стопки журналов. До отъезда оставался час.
– Правда еду.
Интересно, что еще я ей вчера успел рассказать?
– Завтракать будешь?
– Боюсь, не успею.
Показалось – или она вздохнула с облегчением?
– Ну, как хочешь. Все равно классно, что я с тобой познакомилась! Я знаю кучу народа с Озера, но это всякие там лаборанты да официанты. А таких, кто занят серьезными делами, раньше никогда не встречала.
– Я не занят ничем серьезным, просто журналист.
– Вот только прибедняться не надо, ты классный!
– Мне тоже было с тобой хорошо.
– Ты моя лапочка!.. В душ пойдешь? Я там все уже закончила.
Напор воды был слабенький, а в мыльнице обнаружился дохлый таракан, однако Крис наконец сумел привести себя в порядок. Так сказать, собрать воедино остатки профессиональной гордости. Позаимствовав розовую одноразовую бритву для ног, он соскреб щетину с бледной физиономии в зеркале напротив и, уже одетый, пошел к выходу. Лэйси усаживалась завтракать – яичница и стакан сока – в небольшой кухоньке. Работала она по вечерам, так что в первой половине дня могла отдохнуть. Видеопанель на кухонном столе показывала бесконечную мыльную оперу, однако звук был приглушен.
Лэйси вскочила, чтобы его обнять. Она была ниже на целую голову. Мягкие объятья как бы подтверждали – они друг другу никто, просто вчера вечером вдруг почувствовали притяжение; так почему нет?
– Расскажешь, как оно там, когда снова окажешься в наших краях, ладно?
Конечно, он пообещал рассказать. Хотя снова в эти края не собирался.
Забрав вещи в «Марриотте» – «Восточное обозрение» заботливо сняло ему там номер, вот только он не понадобился, – Крис спустился в вестибюль, где его уже поджидали Элейн Костер и Себастьян Фогель.
– Опять опоздал, – сообщила ему Элейн.
– Совсем чуть-чуть.
– Можно подумать, одно-единственное проявление пунктуальности тебя убьет.
– Пунктуальность – вор времени, Элейн.
– Кто тебе сказал такую чушь?
– Оскар Уайльд.
– Ты, похоже, решил кончить так же, как и он?
Элейн было сорок девять. Безукоризненный костюм в стиле сафари, к нагрудному карману прицеплен цифровой видеорегистратор, микрофон ноутбука свисает с левой дужки украшенных стразами темных очков, словно непокорный локон. Вид у нее был крайне недовольный. Элейн, лет на двадцать старше Криса, была признанным корифеем научной журналистики, а вот на него самого в этой области в последнее время смотрели довольно косо. Крису нравились великолепные работы
