л поползень. Определяя наличие всех членов своей стаи, негромко заговорили дрозды.
С резким, своеобразным, режущим свистом сложенных крыльев откуда-то с небес сорвалась вездесущая кедровка. Расправив крылья у самой земли, она сделала неповторимый пируэт, остановила поднебесное падение у самой земли и, изменив полёт на девяносто градусов, уселась на нижние сучки кедра. Недолго осмотревшись, убедившись в отсутствии опасности, она плюхнулась в пушистый снег, взрыхлила перенову[1] своим крепким вороньим клювом перед собой и вытащила кедровую шишку. Находка тут же подтвердилась восторженным карканьем: призывая на трапезу своих собратьев, таёжная сорока громко закричала. Однако на её взволнованный голос быстрее всех прореагировала предприимчивая белка. Она увидела в когтях кедровки шишку – самую лакомую пищу – и тут же, расправив лапки в затяжном прыжке, спрыгнула с самой вершины ели на снег. Не ожидая подобного трюка, кедровка испуганно взлетела высоко вверх, забыв прихватить найденный плод. Белка тут же подскочила к шишке, схватила её цепкими лапками и принялась за еду.
Оправившись от шока, увидев, что объектом смертельного страха явилась всего лишь белка, кедровка чувственно, необычайно громко затрещала на всю округу и бросилась на обидчицу. Если какое-то мгновение назад голос длинноклювой рябухи предвещал блаженное торжество, то теперь беспрерывное возмущение напоминало запоздалые вопли бабки Засошихи, у которой соседский бык Буян слопал на парнике все огурцы. Завидев, что её орешки быстро исчезают в острозубой пасти, кедровка едва не лишилась всех своих чувств от горя. С захлёбывающимся скрипом она бросилась на белку. Полная решимости разбить голову клювом, она зависла над нахальным врагом.
Но пышнохвостка оказалась смелее, чем думала птица. Белка не желала отдавать шишку. Защищая лакомство, она сделала стремительный выпад навстречу рябухе. Кедровке стоило огромных усилий избежать острых резцов. Едва увернувшись в сторону, сорока взлетела на ветку той же самой ели и, переживая своё второе поражение, ненадолго замолчала.
Выпад белки был не более чем самозащита от посягательства кедровки на добычу. Она не собиралась причинять рябухе какого-то вреда. Отбив атаку, она тут же вернулась к шишке и принялась за трапезу. Весь её преспокойный вид говорил о том, что «я не такая уж и беззащитная и в некоторых случаях могу за себя постоять».
Через какое-то мгновение, по прошествии шокового состояния, увидев, что кедровые орешки исчезают на беличьих зубах, кедровка вновь затрещала, но теперь уже от негодования. Но урок грызуньи не прошёл даром. Бедовая рябуха поняла, что одной ей не справиться. Теперь кедровка орала тревожно, призывая на помощь. На голос стали слетаться другие кедровки. Появляясь из глубины леса, даже не разобравшись в ситуации, они подняли такой переполох, от которого с близстоящих деревьев посыпалась мелкая изморозь.
На концерт по заявкам пышнохвостка не обращала никакого внимания. Даже не удостоив взглядом слетевшуюся братию, она продолжала лузгать питательные орешки. После трёхдневной метели, во время которой ей пришлось отсиживаться в своём гайне, белка была слишком голодна, чтобы обращать внимание на какую-то мелочь. Пустой желудок требовал пищи, и это притупило все чувства предосторожности. В тревожных криках кедровок она не видела какой-то опасности. Зерна были так вкусны, что она обо всем забыла.
В стороне насторожился рябчик. Всё это время, наблюдая со стороны перепалку неугомонных птиц, он вдруг вытянул шею, нахохлился, закрутил головой. Услышав неопределённый шум, петушок нервно зачирикал предупреждающую трель и, резко порхнув, быстро растворился между деревьев. Вместе с ним замолчали кедровки. Ещё какое-то время они смотрели куда-то вверх, в гору, затем дружно снялись с покачивающихся веток и молча разлетелись по тайге.
Приближающуюся опасность белка услышала последней: на секунду замерла столбиком, нервно пошевелила кисточками ушей, схватила зубами недоеденную шишку и молнией метнулась к спасительной ели. Быстро перебирая лапками, седая грызунья взлетела до середины дерева и замерла меховым комочком.
Из многочисленных врагов белки в тайге самым беспощадным, коварным и жестоким, без всякого сомнения, является соболь. Трудно передать всю ту энергию, скорость и реакцию, которыми пользуется хищник при охоте на желанную добычу. Молниеносные выпады, стремительные прыжки, смертельная хватка, превышающие движения белки в несколько раз, не оставляют грызуну никаких шансов на спасение. Единственное, что может спасти безобидную пышнохвостку от мгновенной смерти, близстоящее дерево. В сравнении с соболем более неуклюжая и даже меланхоличная белка способна лишь на ловкие прыжки с дерева на дерево. На языке охотников подобный метод спасения называется «идти верхом». Более лёгкое – по сравнению с соболем – тело позволяет белке совершать длиннее прыжки, чем у аскыра. Поэтому до сих пор данный вид не только живёт и существует, но и процветает.
Сегодня же угрозой для белки был не соболь. Скачущий в рыхлом снегу зверь был намного больше и крупнее. По бурому, рыжеватому
Перенова – первый прочный снежный покров в начале зимы
