извне, приглашали в дружины половцев, берендиев, торков, которые подчас играли важную роль в битвах. Изяслав пошел дальше. Иностранные армии (венгров, богемцев, ляхов…) стали частью его политики. Но эта часть требовала огромных средств, что отрицательно сказывалась на внутриполитическом положении русского государства. Политика, основанная на привлечении наемного войска для решения государственных задач, может иметь успех для конкретного правителя, что и случилось в судьбе Изяслава, который выиграл-таки свой личный бой с Юрием Долгоруким. Он умер своей смертью, будучи великим князем Киевским и, видимо, считая себя великим человеком. Но он таковым не был. И тот факт, что его любили киевляне, ровным счетом ни о чем не говорит. Любить-то они его любили, но странною любовью: всего один раз жители Киева сподобились встать на защиту своего возлюбленного. В остальных же случаях он был вынужден защищаться чужими руками.
18 ноября 1154 года Изяслав Мстиславич скончался. После его смерти в Киеве несколько месяцев правил Ростислав Мстиславич, а 20 марта 1155 года сан великого князя Киевского принял «с общего согласия» Юрий Владимирович Долгорукий.
«Множество людей с великой радостью вышло ему навстречу, – написал об этом дне летописец. – И сел он на столе отца своего, славя Бога». Тот же летописец, до этого подробно, в ярких красках осветивший годы правления главного противника князя Суздальского, теперь создал для Юрия очень громкий, особый титул: «Великий князь Юрий, сын Владимира Мономаха, внук Всеволода, правнук Ярослава, праправнук Великого Владимира, крестившего всю землю Русскую»[11]. Такого титула не удостоились ни Мстислав, ни его сын Изяслав, и уже один этот факт говорит о том, как высоко оценивали современники деятельность Долгорукого на великокняжеском престоле, хотя итоги ее можно признать весьма незначительными. Была только идея собрать Русь: Северную (Новгородскую), Заокскую и Южную.
Юрий Долгорукий занимался этой проблемой еще в 1149 году, впервые заняв киевский престол. Он объединил под своей жесткой властью земли вокруг Киева, стал перераспределять волости, не обращая внимания на наследственные права, а также на права победителей в междоусобных конфликтах. Он повел себя не как великий князь, но как царь. Царем славным, господином добрым, отцом подданных называли великого князя Изяслава Мстиславича киевляне, а также берендии, торки, проживавшие в Киевской земле. Удивительное дело! То ли люди не знали, чем в принципе отличается царь от князя, то ли так понравился обаятельный Изяслав (люди любят «обаяшек» на тронах!); то ли чем-то не потрафил им Юрий Долгорукий – скорее всего, не потрафил, но его политика не пришлась по душе киевлянам.
Он направил старшего сына Ростислава в Переяславль. Глебу отдал на княжение Канев, Борису – Белгород; а Суздаль оставил совсем еще молодому Василию при тысяцком – старом своем друге и сподвижнике Георгии Симоновиче. Он вел себя как царь. Он делал то же самое, что делали в те годы вожди племен, обитавших в долинах Забайкальских рек. Только – другими средствами,
ПСРЛ, т. II, изд. 2-е, столб. 383–384.
