всеми врагами, но они вскоре почувствовали, что сын Мономаха мечтает о единодержавии, и стали готовиться к войне, великий князь принял вызов, война была неизбежна…
10 мая 1157 года Петрила, боярин Юрия Долгорукого, пригласил великого князя киевского на пир. Шестидесятисемилетний сын Мономаха принимает приглашение. Он не мог его не принять. Подготовка к новой распре подходила к концу. Уже сформировались противоборствующие союзы князей, уже собраны боевые дружины. Скоро начнутся битвы. Нужно показать всем свое физическое здоровье, свои добрые взаимоотношения с боярами, воеводами, знатными людьми. Нужно хитрить. Киев отдавать врагам Долгорукий не мог. Авторитет и великое прошлое могучего града довлели над ним.
Он пошел на пир.
Ночью после пира Юрий Долгорукий почувствовал себя плохо, слег. Ему осталось жить пять дней.
15 мая 1157 года Юрий Владимирович Долгорукий умер. Его возможный соперник по предстоящей распре Изяслав Давидович, узнав об этом сказал, подняв руки к небу: «Благодарю тебя, Господи, что ты рассудил меня с ним внезапною смертию, а не кровопролитием!». То был благородный порыв. Киевляне, в отличие от Изяслава Давидовича, поступили иначе. После смерти Долгорукого они разграбили его дворец и сельскую усадьбу, ворвались в имение суздальских бояр, устроили там погром, а тех, кто попытался оказать им сопротивление, они убили. Горожане столицы вели себя как злопамятные старцы. Они забыли даже о святом. Они не захотели в диком своем исступлении, чтобы тело Долгорукого лежало рядом с телом Мономаха, и предали его земле в Берестове, в обители Спаса.
Дикая неуправляемая толпа мстила Юрию Владимировичу за то, что он пренебрежительно относился к дряхлеющему городу, а значит, и к горожанам, детям стареющего города, детям, избалованным славой предков. Ярким подтверждением пренебрежительного отношения к Киеву являются построенные в последние пять лет жизни князя города и церкви в Суздальской земле. Эту деятельность Юрий Долгорукий не прекратил, даже будучи великим князем киевским.
«Юрий Долгорукий строил города с определенными стратегическими целями, на больших водных путях, по которым можно было проникнуть внутрь Суздальской земли… Москва была построена в том месте, где Клязьма ближе всего подходит к Москве-реке. Через это место неминуемо должны были проходить отряды, направлявшиеся из Чернигова и Рязани на север в Суздальскую землю. Путь из Рязани в Суздаль и Владимир обычно шел по Оке и Москве-реке до поворота Москвы-реки, который она делает как раз в районе нашего города. Яуза как бы связывает Москву-реку с Клязьмой, по которой шел путь далее к Суздалю и Владимиру. К Москве выводила и та дорога «сквозь вятичи», т. е. через страну вятичей, которую проделал Владимир Мономах, ставивший себе в заслугу преодоление этого долгого и опасного пути. Уже в первом известии о Москве 1147 г. перед нами ярко выступает ее значение как города, связывавшего Суздальскую землю с Черниговской.
Когда
