излечимы, включая трещины ребер и сотрясение мозга). Борис не дал мне переночевать у него даже одну ночь! Даже в кухне на стуле! И не дал мне ни копейки даже в займы ни на аренду самой дешевой комнатки, ни на лекарства. Хотя если бы я не пролечилась тогда, головные боли преследовали меня всю жизнь.
Идти мне было некуда: тогдашней лучшей подружке Соне уже через сутки я стала в тягость – она не из тех людей, что поддержат друга в случае неприятности. И она отделалась от меня под предлогом, что к ним приезжают родственники. Я простодушно поверила, но быстро узнала, что Сонька солгала.
Даже мой отец, когда я ему позвонила и попросила прислать немного денег на лекарства – только на это, я не просила ни на еду, ни даже на крышу над головой, послал меня матом и бросил трубку: «Не выдумывай, ничего тебе не нужно!». А ведь он тогда хорошо зарабатывал, а я у него никогда ничего не просила! Все мое детство отец то орал, то вздыхал: «Лучше бы тебя не было! Если бы не ты, у меня была совсем другая жизнь! Я так мечтал, чтоб у меня был сын – а мне досталось это (далее «это» именовалось. Преимущественно матерно. Хотя я прекрасно училась, вкусно готовила и вообще по дому делала все). Отец был против, чтобы я ехала «в столицы» поступать в вуз – требовал, чтобы я поскорее вышла замуж и родила ему внуков. Мальчиков. Он отказал мне в финансовой поддержке, когда я все-таки рискнула поступать на журфак, на заочное, потому что так я могла сразу начать работать. Если честно, я не верила, что поступлю в престижный вуз с огромным конкурсом без репетиторов. Меня к тому же все вокруг уверяли, что «там кругом блат и разврат» (никогда не бывавшим на Марсе, конечно, видней, как оно там). В итоге я попала в число недобравших один балл. Таких было много, но на появившееся вдруг вакантное место выбрали именно меня! Я получила телеграмму срочно явиться, что меня приняли. Но на самом деле все еще не было решено. Я слышала, как за дверью преподаватель с кафедры радио и ТВ Геннадий Николаевич Петров один-единственный защищал меня перед прочим деканатом журфака СПБГУ. Он сказал «у нее талант», что меня поразило. Этот человек был первым, кто в меня почему-то поверил, хотя совершенно не знал, только прочел мои эссе и рассказы. До этого никто никогда не верил в меня! Еще больше меня поразило, что один человек может противостоять всем остальным, в том числе своему начальству – и способен выстоять и убедить всех в своей правоте. Это было важное знание, так как до того дня окружающие твердили мне исключительно «не высовывайся», «жираф большой, ему видней», и тому подобную «вдохновляющую» чушь.
Журналистику я выбрала потому, что всегда любила писать и общаться с интересными людьми, узнавать что-то новое. Еще меня страшила перспектива унылого торчания в офисе изо дня в день, из года в год (здорово смахивает на тюрьму). Но теперь мне уже все равно: я готова согласиться на любую работу с хорошей оплатой, чтобы вырваться
