на помойке нашла. Не считаю, что я такая вот и растакая…
– Понятно, – ухмыльнулся отставной офицер,– все женщины вокруг вас развратницы и проститутки. А ты просто честно даёшь всем, кто активно попросит.
– Вот уж и не всем. С чего это ты взяли, что всем… Я имею право выбора. Вот тебя выбрала, старого бегемота и развратника. Но с такими, как ты, мы не построим нормального капитализма…
– А зачем? Нас и… базарные отношения устраивают.
Он игриво глянул в её глаза и повернул лицом к вагонному окну, в котором настойчиво мелькали деревья, дома и даже люди. Палахов, ласково повалив Ирину грудью на столик, умелым и уже отработанным движением пристроил свой «инструмент» туда, куда и надо было.
Попутчики, не сговариваясь, начали синхронные движения. Под стук вагонных колёс. Но эти настойчивые звуки временами заглушали иные, совсем не характерные для движения железнодорожного экспресса. Слышалось отчётливое чавканье.
Если на секунду прикрыть глаза, то, вполне, можно представить, что по вязкой болотистой почве выбирается на твёрдую дорогу обычный бурый медведь, символ не только одной из российских политических партий, но и тех многих десятков миллионы людей, которых он успешно подмял под себя.
Впрочем, ничего особенного в этом звуке не читалась. Всё там, у Ирины, уже далеко не в потайном «пространстве» мощно увлажнилось. Одним словом, для «ныряльщика» отставного майора простора хватало с лихвой. Поэтому он и нырял, и нырял, и нырял….
Надо сказать, что Ирина была не совсем простая женщина. Она обладала даром предвидения. Учительница рисования твёрдо знала, что через пару таких вот активных, но интересных и увлекательных половых актов она будет передвигаться по купе и вагона… на раскорячку. Примерно так же, как это делают мастера замечательной японской борьбы сумо… с мировым именем.
Слегка оказывая посильную помощь партнёру движением бедёр, Лемакина любовалась просторами родной земли, в сторону которой никогда не прекращался, да и не прекратится, зачастую, ни чем не аргументированный и не подкреплённый лай «добрых» стран-соседей, из Западной Европы, островных государств (и справа, и слева). Из Северной Америки… А там ещё и Австралия что-то пытается изобразить, вотчина собаки динго и многочисленных кенгуру. Да и крокодилов там хватает. Причём, двуногих тоже.
Облизывая и кусая губы, она страстно и нежно, но с некоторым придыханием произнесла:
– Смотрю и восхищаюсь! Как огромна и богата наша страна. Леса, поля, реки… Да и все богатства, что лежат в недрах. Есть ещё и не разграбленные до конца фабрики и заводы. И всё это, Аркаша, принадлежит народу.
– Конечно, Иришка. Кому же ещё? Но не всему народу, а только отдельным его представителям. Среди них есть и такие, которые и прописки-то российской не имеют. Но… процветают.
Она хотела было возразить, что-то сказать в защиту всем известных бандитов, уже почивших и пока ещё здравствующих, но настал момент завершения их соития. Ей стало, в основном, томительно и сладко. Да и он тоже понял, что, живёт на белом свете не зря. Всё у них
