Вон от тебя как несёт. Ты что, опять вино со шнапсом мешал?
Маленький лакей виновато пожал плечами, печально моргнул и послушно полез на козелки.
Да, это не почтовый пыльный экипаж. В почтовых каретах вечно пахло мышами и лошадиной мочой. Здесь же витал тонкий аромат косметических масел и изысканного дорогого вина. Просторный салон был затянут весёленьким голубым атласом. Диваны мягкие, обитые бархатом. На чистых окнах зановесочки с кисеёй. Карета шла мягко, чуть покачиваясь на рессорах.
А я все никак не мог отойти от недавних событий. Передо мной сидел человек, который так легко угомонил пьяную толпу гвардейцев. И сейчас был спокоен, как будто совершил обыденное дело. Сидел, сложив ногу на ногу, и беззаботно читал книгу.
– Я восхищаюсь вами! – с жаром произнёс я.
О чем это вы? – холодно спросил Панин, оторвав взгляд от страницы.
– Вы так бесстрашно шли на выстрел. А вдруг пуля попала бы в вас? – с ужасом вспомнил я.
– Да полно вам. Капитан был в стельку пьян. Он еле удерживал штуцер. Если бы с пистолетов стрелялись, – у него ещё был бы шанс в меня попасть.
– Но если бы попал? – не унимался я.
– Да что вы, ей богу! – беззаботно усмехнулся он. – Попал, значит пришёл мой час. Во всяком случае, предпочитаю погибнуть от пули молодым и красивым, нежели в старости на обмоченной постели, в окружении родственников, с нетерпением ожидающих, когда же можно будет пожрать на поминках. – Он непринуждённо рассмеялся, а после зло сказал: – Терпеть не могу всю эту пьянь! Нацепили офицерские шарфики – и думают, им все дозволено. Не такую Россию хотел построить государь наш, Пётр Алексеевич. Не такое он задумывал государство. Вы молоды ещё, и мало видели. А я, знаете, изъездил землю нашу вдоль и поперёк. И при императрице камергером был. Уж я-то знаю, какой бардак творится, что на окраинах, что в столице…, впрочем, скоро сами все увидите.
Мы ехали молча. Панин вновь принялся читать, я глядел в окошко на редеющие леса и открывающиеся пахотные угодья. Бригадир отложил книгу и спросил у меня:
– Вы говорили, у вас рекомендательное письмо. К кому же оно?
– К Аракчееву, Алексею Андреевичу.
– К кому? – Панин чуть не подпрыгнул на месте.
– Предводитель нашего уездного дворянства хорошо знает Алексея Андреевича. Вот, он и рекомендовал. Да с отцом моим они были знакомы…
– Вы самого-то его встречали когда-нибудь, Аракчеева?
– Не имел чести, к сожалению.
– Человек-гранит. От одного его взгляда не по себе становится, – с уважением произнёс Панин. – Вот уж кто настоящий русский офицер – так это Аракчеев. Вы же знаете, батюшка его был беден.
– Знаю, – кивнул я. – Всего-то двадцать душ крепостных, да небольшое хозяйство.
Отец привёз его в Петербург. Хотел устроить в инженерный шляхетский кадетский корпус. А чтобы поступить туда, надобно обмундирование, да залог на учебники, бумагу,
