посыпали. Вызвал я смельчаков, кто бы не побоялся на брандерах подплыть под неприятельским огнём и запалить вражеские корабли. Чуть ли не все матросы и офицеры просились. Спиридов отобрал самых надёжных. Всю операцию доверили провести адмиралу Грейгу.
Ночь выдалась лунная. Но, знаешь, как там, в южных морях? Хоть луна светит – а темень непроглядная. Спиридов на «Европе» и ещё несколько кораблей в первом часу сблизились с турецкой эскадрой и вступили в артиллерийскую дуэль. В это время наши брандеры на всех парусах ринулись к неприятелю. Казус такой вышел. Лейтенант Ильин брандер свой к линейному кораблю подвёл, а турки подумали, что это перебежчики. Кричат: «Русский сдавайся!» Бортами сцепились, наши в шлюпку – и вон во всю прыть. А брандер как полыхнул! Оказалось, турки готовились к завтрашнему сражению, да крюйт-камеры набили зарядами под завязку. Взорвался один корабль. А от разлетевшихся головёшек занялись соседние корабли. Мы в три часа уже прекратили канонаду. Толку-то. Вся гавань полыхала. Грей даже приказал отвести корабли, чтобы самим не загореться. К утру флот Гассан-паши выгорел полностью. И береговой гарнизон бежал, оставив укрепления. Вот так все было. Наглостью и отвагой победили, а не силой.
Карета остановилась. Стужа была лютая. Несмотря на поздний час окна Зимнего светились. Даже люстры горели. У парадной лестницы толпилось множество вельмож в дорогих шубах.
– Что случилось? – спросил Орлов у одного из вельмож. – Почему нас собрали в столь поздний час?
– Понятия не имею, Алексей Григорьевич, – пожал плечами тот. – Такие слухи по городу носятся.
– Какие же?
– Говорят, император Павел приказал вскрыть могилу своего отца.
– Да для чего же это? О Господи! – Он перекрестился.
– Господа, его императорское величество приглашает всех в Большой тронный зал, – раздался сверху призыв церемониймейстера.
Большой тронный зал казался огромным из-за высокого потолка и множества люстр. Белые колонны с позолоченными ордерами, белый потолок с золочёными бордюрами. Под красным балдахином стоял трон императора Российской державы. Зал заполнили военные и гражданские всех чинов и званий. Церемониймейстер объявил о выходе императора, и все тут же склонили головы. Павел быстрым шагом вышел из бокового прохода, сопровождаемый свитой, устроился на троне, кратко поприветствовал собравшихся. Все приготовились слушать. Император внимательным взглядом окинул толпу. Напряжённые черты его обезьяньего лица разгладились, когда он увидел графа Орлова.
– Я, законный наследник, – громко произнёс он. – Не могу получить корону Российской империи от матери своей, так, как она по закону считается регентшей. Отец мой,
Карл Пётр Ульрих Гольштейн-Готторпский, крещённый в Петра Фёдоровича, упокоился, не будучи коронованным. Чтобы восстановить справедливость, повелеваю короновать усопшего Петра Фёдоровича по всем
