розвучавших на российских морях и эхом отозвавшихся на реках и озерах в пору его агонии в неравной борьбе с большевиками.
Двести лет кадры флота ковались в этом знаменитом учебном заведении.
Наследие Великого Петра – Навигацкая школа и Морской кадетский корпус – между прочими своими воспитанниками дали России поистине великие имена флотоводцев, создававших на водах, в сражениях и открытиях историю нашей страны.
Учащиеся Морского корпуса середины 1910-х годов едва подозревали, что их гардемаринские выпуски окажутся последними, а большинство из них станут защитниками погибающей Империи, вместе со своими офицерами поднимутся на пути большевизма в последней своей битве.
Те из них, кому посчастливится выжить, принесут свои знания и опыт в иные земли, обогатят чужие культуры, помогут другим государствам восстановить доселе слабо развитые отрасли науки и производства, проведя весь оставшийся век вне России.
Сколько талантливых мореходов, инженеров, артиллеристов, гидрографов, врачей и исследователей потеряла Россия в лице тех, кто покинул ее после многих славных и трагических лет, проиграв войну «интернационалу» в начале 1920-х годов!
О себе русские моряки, эти морские апостолы, чьи судьбы перечеркнула сначала Великая, а затем и Гражданская война, кто пришел на чужбину и еще долго нес там свет русской мысли, могли сказать словами Писания: «…мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, но мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем» (II Кор. 6: 8–10).
Их последним битвам, с германским флотом и большевиками, врагами внешними и внутренними, и посвящается наш рассказ.
Глава первая. Морские апостолы
Держи, что имеешь!
Молодость и флот. Люди, чьи юные годы совпали с Великой войной, те, кто шагнул из учебных классов на палубы флотов Российской империи, на северо-западе, севере, юге и дальнем востоке, готовились нести службу так, как задолго до них несли ее прежние поколения.
Русская военно-морская учебная машина, на протяжении двух столетий исправно готовившая специалистов для флота, не изменила своим традициям и после начала войны… Остались прежними учебные планы, не ослабла дисциплина, и неизменной осталась цель – выпустить достойных офицеров.
Перенесемся же, читатель на много десятилетий назад, и посмотрим на жизнь гардемарин того поколения…
…Ранней выдалась первая военная зима в Петрограде 1914 года. В ноябре снег густо покрыл тротуары и мосты, укутал городские пригороды, закружил по Николаевской набережной на Васильевском острове, пряча в белой пелене темный массив здания Морского корпуса. Приближался корпусной праздник, отмечаемый 6 ноября; в этот день ежегодно устраивались тожественный парад и обед, а в конец дня в мирное время завершал великолепный и стремительный бал. Теперь, в дни войны, о бале не могло быть и речи – все помыслы русских людей были устремлены на театры военных действий, к далеким судам российского флота, ведущим борьбу с германцами.
Вместе с тем жизнь Морского корпуса продолжается, как прежде. Кадеты и гардемарины посещают лекции, определенные учебным планом практические занятия, спешат на учения. Девиационный кабинет полон учащихся, где будущие штурманы гоняются за таинственными магнитными силами, пытаясь определить девиацию учебных компасов. Потрескивает разрядами радиотелеграфная рубка, наполняя эфир сложными шифрограммами. В артиллерийском классе прибор Длусского помогает постигать на практике орудийные стрельбы. В минном классе учащиеся заняты сложными механизмами мин, кропотливо трудятся над моделированием минных заграждений. И вдруг, совсем неожиданно, вечером 3 ноября 1914 года старшая гардемаринская рота получает приказ построиться в Столовом зале, перед статуей Петра Великого – основателя славной Навигацкой школы, прародителем современного Морского корпуса. Построение там – всегда предвестник архиважных событий. Заметно взволнован ротный командир капитан 1-го ранга Александр Евгеньевич Завалишин. Обычно тусклое освещение зала неожиданно сменяется ярким светом тяжелых люстр. Из Картинной галереи в зал направляются двое. По мере их приближения рота замирает. Впереди шествует затянутый в строгий мундир морской министр адмирал Иван Константинович Григорович, сам выпускник Корпуса 1875 года. Это про него восторженный современник говорил, что сей «необыкновенно умный, прекрасно знающий свое дело, рыцарски благородный и честный человек… был замечательным знатоком людей и не боялся выдвигать на командные посты талантливых и заслуживающих того офицеров»[1]. За ним, поспешая, печатает шаг директор Морского корпуса контр-адмирал Виктор Андреевич Карцов. Морской министр не спеша подошел к строю гардемарин. Поздоровавшись с ними, морской министр выдержал небольшую паузу и, оглянувшись на контр-адмирала Карцова, произнес:
– От
