двести десять лет, – злорадно огрызнулся он.
– Ну давай представимся внуком и прапрапрадедушкой, не ерничай, ты понял, что я имею в виду.
– Тебе около тридцати, спокойно сойдешь за двадцатипятилетнего, мне сорок, считай сорок пять, вот тебе и двадцать лет разницы. Да и что мы это обсуждаем? Легенду не нам придумывать, все уже сделано за нас, и фальшивые паспорта уже у меня, и по ним я отец, ты сын.
– Тогда действительно обсуждать нечего, мог бы сразу сказать, что все уже решено.
– Блаженный ты все-таки. Я вообще не спрашивал у тебя совета, а ставил перед фактом. Ты сам зачем-то затеял эту увлекательную арифметику с возрастом.
– Проехали, – ответить в свою защиту мне было нечего, иногда я действительно лез не в свое дело и был навязчив в своих советах.
– Приехали, – передразнил мой тон Вася. – Вот мой дом, пойдем со мной, ты обязан быть рядом все время.
Это был дом времен сталинской застройки. Высокие потолки, толстые стены, большие комнаты, все, что нужно для комфортной жизни. Особенно если в душе ты чекист.
– Контора предоставляет квартиру? – спросил я у Васи.
– Да, люблю такие дома, капитально тогда строили, надежно. Вот теперь прошу предоставлять мне только подобные квартиры. Выслуга лет позволяет выдвигать некоторые требования к начальству.
Мы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж. Злорадство позвонил в квартиру, дверь открыла женщина.
Тревожный чемоданчик
– Посмотрите, кого это к нам принесло! – с порога недовольным тоном, без приветствия встретила женщина Васю. Несмотря на субботу, когда многие отдыхают от нарядов и косметики, она уже была накрашена, с уложенной прической и одета в легкий выглаженный сарафан. На вид ей было не больше тридцати пяти лет. – Я тебе звонила, почему ты не отвечал?
– Кать, сейчас не самое лучшее время. У меня некоторые проблемы и на их фоне для тебя плохая новость. Нам надо расстаться. Жить можешь пока тут, мне все равно необходимо уехать, – в лоб заявил Василий, переступая порог квартиры. Я зашел следом.
Екатерина, на удивление, спокойно восприняла неожиданный ультиматум Василия, который даже мне показался слишком прямолинейным.
– Просто так? Без объяснений спустя шесть лет ты меня бросаешь? – пытаясь сохранить самообладание и сдержать дрожь в голосе, спросила она.
– Шесть лет? – вырвалось у меня изо рта.
На секунду мне показалось, что внутри меня встрепенулось изумление, но ощущение было мимолетным, и я решил не придавать этому значения. Причиной же этому трепету был факт наличия личной жизни у Злорадства. Носители крайне редко сходятся с кем-либо на долгий срок. Довольно трудно жить с существом, обладающим всего одним чувством, особенно если это злорадство. Тут нужно было отдать должное либо Екатерине, которая, по невидимым причинам, испытывала нездоровую любовь к постоянному
