передразнил я тон Василия и усмехнулся. Мое бестактное поведение не было понятно даже мне самому, но почему-то упоминание о чувствах из уст Злорадства звучало очень комично.
– Алексей, ты совсем дурак? – задал риторический вопрос Вася, посмотрев на меня.
– Простите, все, молчу. Мне так редко удается общаться с людьми, что совершенно разучился вести себя в обществе, – извинился я.
Пока шел наш короткий диалог, Катя молчала. По ее лицу было видно, что чувства уже начали свой хоровод, который скоро выплеснется на всех окружающих. Среди них, конечно же, была и ненависть, которая успешно набирала обороты. У меня не было времени оценить морально-этический вопрос, насколько корректно питаться чувствами бывшей женщины своего учителя, потому я просто подкрепился, возможно, немного смягчив удар, ожидающий Васю.
– Скотина!!! – ее прорвало, слезы потекли ручьем. – Четыре года я, как дура, жду предложения, а получаю от ворот поворот из-за какого-то смазливого юнца. Так ты его еще к нам домой притащил! И на его же глазах бросаешь меня? Что же вы за уроды-то такие? – в воздухе повисла тишина, ни Василий, ни я не сразу поняли сложную структуру женской мысли.
– Что? – первым очнулся Злорадство. – Ты что несешь? Ты в своем уме, женщина? Это просто мой коллега, нам жить теперь вместе, я за вещами заехал своими, потом он к себе за вещами заедет. – Вася прожил много лет, многое повидал, выслушал не меньше, но видимо, еще никогда в жизни его так витиевато не называли пидарасом. Это очень ударило по его способности осознавать собственную речь и грамотно строить предложения.
– Ой, ой, ой, – запричитал я, понимая всю глупость ситуации и фантазию Кати, – что же ты несешь, Василий.
– Ага! А я что говорю! – радостно подхватила Катя возможность позлорадствовать. – Гомики проклятые! На старости лет решил попробовать что-нибудь новенькое? А ты! – обернулась она на меня. – Неужели моложе и симпатичнее найти не мог, или побогаче хотя бы? У него же за душой ни гроша. – Я никогда не предполагал себя в такой ситуации, потому просто стоял с открытым ртом, не в силах что-либо вымолвить в свою защиту. Возможно, еще больше возбуждая воображение Кати. – У него даже стоит уже с трудом, через раз. Хотя вот не знаю, может, на мальчиков уже лучше, чем на меня.
Неожиданный приглушенный щелчок прервал Катину речь, кровь брызнула на стену, в комнате воцарилось молчание. Девушка дернулась и со странным выражением лица обмякла и упала. Из пробитых висков текла кровь, медленно заливая весь пол вокруг, пуля прошла навылет. Спасибо толстым сталинским стенам, они остановили ее дальнейший полет. Я в ступоре смотрел на Злорадство, который все еще держал пистолет с глушителем в направлении, где только что стояла его пассия.
Первым заговорил Вася:
– Я носитель, мне ведомо только злорадство. Я не обижаюсь, не гневаюсь и не ненавижу кого-либо, что бы он ни сделал
