Конрад и не так здорово соображает, как раньше, но уж точно не выжил из ума.
– Прекрати сейчас же! – проворчала Анна. – Ты же знаешь, какая наша Принцесса впечатлительная.
Мила вздохнула. Любой девушке из Верховин польстило бы подобное прозвище. Конечно – они ведь понятия не имели, каково это на самом деле – обладать нежной и белой кожей, которая через полчаса на солнце может покрыться волдырями. Или крохотными руками.
– Да ладно, чего такого? – ухмыльнулась Марта и снова скрючила пальцы. – У-у-у, я злой и страшный вампир, пришел за малышкой Милой.
Тень на стене повторила движение – когтистые лапы снова потянулись вперед, будто собираясь схватить Милу. Вот у Марты руки, кстати, что надо – загорелые, сильные, с крепкими мозолистыми ладонями. А как она отжимала одежду после стирки – до капли, можно даже на веревку не вывешивать! И Анна, хоть и была чуть ли не вдвое меньше подруги, немногим ей уступала. А сама Мила… одно расстройство. Непонятно, что парни вообще в ней находили. Как здорово было две зимы назад, без этого внимания! А теперь все изменилось. Даже подруги – за Анной вовсю ухлестывал племянник старосты Конрада, а толстушка Марта только и говорила, что парнях и мужчинах. Вот и сейчас…
– Он и правда ужасно симпатичный, – снова прошептала она. – Высокий, сильный, да и одет неплохо.
Мила не слишком хорошо представляла себе, как может выглядеть «ужасно симпатичный» мужчина, но на всякий случай понимающе закивала.
– Давайте, вот сюда. – Анна задула свечу. – Только тихо. Если попадемся – Сыч с нас шкуру спустит.
Старый Конрад Вавра, староста Верховин, действительно напоминал сердитую лесную птицу – на его блестящей макушке почти не осталось волос, зато по бокам они росли так же густо, как в молодости, и за месяц-два без стрижки начинали походить на уши седого сыча. А уж когда он надевал свои круглые очки с мутными стеклами… впрочем, смеяться над ним в открытую не осмеливалась даже бесстрашная Марта. Если кто-то заметит, что они подглядывают, с Конрада запросто станется приказать выпороть всех троих. Но соблазн был слишком велик – в Верховины чужаки заглядывали нечасто. И уж тем более мало кто из них оказывался «ужасно симпатичным».
Мила опустилась на четвереньки и проползла вперед. На нижней части двери в щели пробивалось чуть больше света – значит, и видно оттуда будет лучше.
– Что там, Принцесса? – прошипела Марта. – Видишь кого-нибудь?
Пока Мила могла разглядеть только стол с несколькими зажженными свечами и силуэты. Без лиц. Впрочем, она почти сразу узнала мельника Томаша – отца Анны, похожего на косматого медведя Дани-лесоруба и, разумеется, самого Конрада. Но четвертого мужчину Мила уж точно видела впервые – в Верховинах никто не носил кожаный ремень с пряжкой наискосок через грудь. Под ремнем была надета свободная светлая рубаха с закатанными рукавами и распущенной на вороте тесьмой. Печь в доме старосты к ночи уже успела остыть, но незнакомец, похоже, совершенно не боялся холода.
– За последний месяц пропали четверо, – вздохнул мельник. – Всего полторы дюжины. Мы уже и сами пробовали в лес, милостивый сударь…
– Ничего себе! – Марта толкнула Милу локтем в бок. – Этот, оказывается, еще и из благородных…
– И, разумеется, ничего там не нашли, – отозвался незнакомец. – Неудивительно. Укусы, рваные раны на шее – вампира в первую очередь следует искать на кладбище.
Ох и странный же у него оказался голос… Спокойный, мягкий – но Миле вдруг почему-то стало не по себе. Даже Конрад заворочался на стуле перед тем, как заговорить.
– Вы немало знаете о Нечистых, – произнес он. – А мы, между тем, еще даже не слышали вашего имени, милостивый сударь.
– Потому что я его не называл, – невозмутимо ответил незнакомец. – Я в последний раз повторяю свои условия: пятнадцать золотом – и люди перестанут пропадать.
– Пусти, дай посмотреть, – пропыхтела Марта над ухом у Милы. – Я тоже хочу!
– Тихо! – огрызнулась Анна. – Ты уже видела.
– Ну и что, я еще хочу! – Марта навалилась на плечи Миле всем своим немаленьким весом. – Пусти, кому говорят!
– Милостивый сударь, вы должны понять, – снова заговорил Конрад за дверью, – это слишком много для нашей маленькой деревушки. Если бы вы согласились…
Мила так и не услышала, что староста собирался предложить незнакомцу. В темноте сверху тихо охнула Марта, дверь затрещала, а потом кто-то зацепил ручку и они втроем с оглушительным грохотом ввалились в комнату. Прямо к столу, за которым сидели мужчины.
Мила не сразу набралась храбрости открыть отвыкшие от света глаза. Марта сидела на полу справа, судорожно поправляя юбки. Анна уже успела подняться и жалась к стене под суровым взглядом отца. Глаза Конрада недобро поблескивали за
