взлетела и уселась в пятне лунного света передо мной. Бабочка сложила крылья, и они сделались большими, как у ангела, а затем распахнулись, и я увидела безупречную бледную кожу, чернильно-черные глаза и маскарадные узоры на лице, переливающиеся драгоценными камнями. Целая грива синих, до плеч, волос, спутанных от магического электричества, которое исходило от его тела и экстравагантной одежды, шевелилась вокруг головы, словно на ветру.
Морфей навис надо мной – и лихо сдвинул шляпу набекрень.
– Элисон, – запросто сказал он, и я почувствовала сладкий запах лакрицы. – Ты готова заключить договор?
Я подняла указательный палец. Когда мы виделись в последний раз, опасность отвлекла меня, а магия Морфея зачаровала. И в результате я убила человека.
Сегодня я должна была взять дело в свои руки.
– Ты когда-нибудь играл в «двадцать вопросов»? – спросила я.
Морфей склонил голову набок, ухмыльнулся и перекинул кончик крыла через плечо, чтобы пригладить его.
– Хм… это вроде игры в загадки?
Я подозрительно прищурилась.
– Что?
Он расправил крылья и уселся на пол. Его лицо сияло мягким синим светом, исходящим от волос и драгоценных камней под глазами.
– Отгадай загадку. Я никому не принадлежу, но все мною пользуются. Для одних я – деньги, для других – нечто, способное летать. Я образую пространство, но не наполняю его. Для тех, кто никогда не меняется, я не представляю ценности. Для тех, кто меняется, я тяжел, как песок пустыни. Кто я?
Я прикусила губу, подавляя искреннее желание принять вызов, доказать Морфею, что я способна отгадать его загадку. Но я сообразила, что это именно то, чего ему хочется. А мне нельзя было терять из виду свои цели.
– Мяч у меня, Морфей. Двадцать вопросов. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Никаких сделок, пока ты не удовлетворишь мое любопытство. Я не намерена гоняться за двумя зайцами.
Он фыркнул:
– А за кроликами?
Нахмурившись, я открыла сумку и достала блокнот и ручку.
– Не отклоняйся. Отвечай прямо. Тебе что-то от меня нужно. И если ты хочешь этого добиться, придется выполнять мои приказы.
– Ох, ох. Сколько деспотизма в маленькой девочке. Именно такой сообщник мне и нужен.
Скрестив ноги, Морфей сложил руки шпилем под подбородком и прищурился.
– Как тебе угодно, моя птичка. Твое дело.
Синяя молния отделяется от его тени на цементном полу и начинает метаться по комнате. Стиральные машины и сушилки включаются. Они гремят и посвистывают.
Я стиснула зубы.
– Я не птичка. На мне что, есть перья? Я Элисон. Ни больше ни меньше. Ясно?
Драгоценные камни на лице Морфея начали переливаться теплым оранжевым светом.
– Понял, понял. А ты – нет. Потому что ты – нечто гораздо большее, чем просто имя.
Я нахмурилась.
– В
