когда вот так стоит на пороге, как будто сомневается, хотят ли его здесь видеть.
Мама разглядывает подол платья. Кто-то кашляет в палате напротив, по внутренней связи раздается голос медсестры. Единственные звуки, нарушающие неуютную тишину.
– Медвежонок, – говорит папа маме, беря ситуацию в свои руки, – мне кажется, пора выгулять это платье. Как насчет ужина?
Он стискивает плечо Джеба и проходит мимо, погладив меня по лодыжке по пути к окну.
Между папой и Джебом что-то явно изменилось. Они снова стали добрыми приятелями, совсем как раньше.
– Пусть они побудут вдвоем, – просит папа.
Мама начинает возражать, но он смотрит на нее так, что она заставляет себя улыбнуться и берет его за руку. Папа целует ее запястье.
Мама кладет телефон на тумбочку рядом с картонным стаканчиком.
– Если что-то будет нужно, позвони папе, – говорит она, не глядя на нас с Джебом. – Посещения разрешены до восьми, Джебедия.
Джеб заходит в палату, пропуская их. Папа одобряюще хлопает его по спине и закрывает за собой дверь.
Сунув руки в карманы, Джеб смотрит на меня зелеными глазами, полными муки.
– Прости…
Я пытаюсь придумать извинение. Если он слышал мамины слова насчет Страны Чудес, мне придется отвечать на непростые вопросы. Невозможные вопросы.
Джеб качает головой:
– Не тебе надо извиняться.
Он не сводит с меня взгляда. Джеб садится в кресло, где раньше сидела мама, и мы сплетаемся пальцами. Он подносит мою руку к своим теплым, мягким губам.
– Это я должен просить прощения. Я обещал всегда ставить тебя на первое место, но отошел ради какого-то идиотского звонка, а ты чуть не погибла.
Его губы плотно сжимаются, пальцы тоже.
– Нет, Джеб, нет, – отвечаю я, гладя его лицо, нежное как шелк.
Он чисто выбрит и к тому же одет наряднее обычного – серые брюки, черная спортивная рубашка с коротким рукавом. Видимо, пытается завоевать мамино расположение. Единственная дань обычному небрежному стилю – высокие армейские ботинки.
Да уж, Джеб привел себя в порядок. Проблема в том, что маму меньше всего заботит, как он выглядит.
Я провожу пальцем по его подбородку; Джеб внимательно наблюдает за мной. Я задерживаю палец на латунном лабрете под губой. Он размером с божью коровку, но, если присмотреться, у него форма кастета. Я подарила эту штуку Джебу два месяца назад, на день рождения, сказав в шутку, что ему нужно что-нибудь гангстерское, чтобы выглядеть по-настоящему крутым.
Впрочем, Джеб всегда был крут, пусть даже теперь он беззащитен, как маленький мальчик. Как-то раз он отлупил одного парня, который обозвал меня любовницей Мартовского Зайца. Джеб служил мне опорой каждый раз, когда я чувствовала отсутствие мамы. А когда Джеб последовал за мной в Страну Чудес – взял и прошел сквозь зеркало, даже не задумавшись, – он чуть не расстался с жизнью ради моего спасения. Жаль, что Джеб не помнит о своем тогдашнем самопожертвовании, тогда бы
