всадники, пустынное марево пляшет на шлемах, волна обрушивается и поглощает все живое.
Балдуин эти фокусы знал как никто.
Его армия в 500 рыцарей и 3 тысячи пехоты, все, что было под рукой, бросился к Аскалону, ныне Ашкелону, для тех, кто в курсе.
К баронам и магистрам рыцарских орденов помчались гонцы, с не приказом даже – отчаянным криком о помощи.
Саладин пер на беззащитный Иерусалим, и ничего, кроме успевшего ворваться в Аскалон Балдуина, на его пути не было.
Саладин знал баронов, бароны знали Саладина, и он ни секунды не сомневался, что на помощь не придет никто.
Сольют все, а потом трубадуры будут петь тоскливые песни зимними вечерами в промерзших залах замков.
О том, как погибло дело Господне и т. д., и т. п.
Прям как из нашей истории примеры, сначала все потерять, а потом распевать об этом.
И Саладин спокойно осадил Аскалон, неспешно готовясь к штурму.
И ошибся.
Армия сарацин шаталась по окрестностям, грабя и поджигая все вокруг, когда на помощь осажденному Балдуину пришли-таки тамплиеры.
«Держись, Балдуиныч!» – якобы орали они идя в атаку, обрушившись на мусульман и рубя их направо и налево.
Король был спасен, а Иерусалим висел на волоске.
Армия Саладина уверенно двигалась к беззащитному городу, сметая на своем пути мелкие отряды крестоносцев, откликнувшихся на призыв Балдуина.
Балдуин поставил на карту всё.
Прозвучала команда седлать ослов, и пехота, звеня доспехами, взгромоздилась на покорных животных.
«Главное – скорость», – на пальцах объяснял молодому королю тоже не старый еще Рене де Шатильон, только-только откинувшийся после нескольких лет отсидки в плену.
«Так какой план?» – хмуро спросил Король, глядя на раздухарившегося Рене.
«Как какой, как всегда! Атакуем и грабим обоз!» – искренне расхохотался Рене, так до самой смерти других планов и не узнавший, и даже хотел было от избытка чувств хлопнуть короля по плечу, но вспомнил про проказу и воздержался.
Так и поступили.
Армия крестоносцев вышла сарацинам в тыл у местечка с красивым именем Монжизар, франки уже полвека переименовывали там все, что на глаза попадалось.
Никаких маневров.
Никаких предварительных ласк и сигналов, куртуазностей и любезностей.
Белые плащи, древки копий в руках, глухое рычание из-под шлемов.
Крестоносцы ударили всей силой, натурально-по рыцарски, лоб в лоб.
Галоп, кони рвутся грудью вперед, наконечник копья пляшет стальным жалом, выискивая цель!
Удар, хруст, обломанное древко летит в сторону, рука выхватывает меч!
Мамлюки пытаются построиться, охрана Саладина судорожно мечется вокруг него, ревут сарацинские верблюды и несущие на себе в бой пехоту ослы крестоносцев.
С Балдуином три десятка рыцарей-смертников.
Они больны
