зажёг свет и увидел труп худой женщины, в чёрном нижнем белье, лежащей перед сервантом, одна из полок которого была вся заставлена импортным алкоголем. Крови из женщины вытекло ещё больше, чем из Алексея Григорьевича. В край бурой, застывшей лужи влипли два шлёпанца.
Подойдя к телефону, Андрюшка вытащил носовой платок, взял через него вилку, вставил её в розетку, также взял трубку и авторучкой нажал семь кнопок.
– Прокуратура Ждановского района,– буркнула трубка после двенадцатого гудка,– старший лейтенант Никаноров.
Андрей представился и предельно кратко обрисовал ситуацию.
Глава пятая
Дождь скорее накрапывал, чем хлестал, но был ледяным. Пробежав вдоль садика, Кременцова остановилась. Дальше дорога, тянущаяся к шестнадцатой Парковой мимо стройки, была прекрасно освещена. Достичь по ней улицы к данному моменту женщина с зонтиком не смогла бы, даже побив мировой рекорд по скорости бега на стометровку. Логично было предположить, что она свернула с неё, благо, что с обеих сторон виднелись жилые и нежилые здания, окружённые закоулками и заборами. Кременцова долго стояла на одной ножке, как цапля, решая, что предпринять. Можно было бегать кругами по подворотням, рассчитывая на чудо, можно было рыдать и биться головой о бордюр, пока он не треснет, а можно было вернуться в Волгу и поднять на ноги все окрестные райотделы. Бегать кругами хотелось меньше всего. Слёзы уже текли из глаз Кременцовой, бордюр был близко, но она кое-как взяла себя в руки и повернулась, выбрав вариант номер три. Шагнуть не успела– со стороны помойки с тремя контейнерами, близ которой она стояла, прогремел выстрел. Кременцова молниеносно шлёпнулась на асфальт, забыв, что он– не татами. Что при этом отшибла, не поняла– от боли извилины натянулись между ушами и загудели, как басовые струны. Стрельба продолжилась. Ни одна из пуль ближе, чем за метр от Кременцовой не просвистела. Понятно было, что тот, кто их посылал, впервые столкнулся с таким явлением, как отдача. После девятого выстрела прозвучал безвольный щелчок. Услыхав его, Кременцова с бешеной рожей поднялась на ноги, вынула пистолет, взяла на прицел центральный контейнер и прорычала:
– А теперь выползай, паскуда вонючая! На карачках! Ствол возьми в зубы! Выползай, живо!
– Эй! Вы чего там, с ума сошли?– послышался за спиной мужской грубый голос,– что за пальбу устроили?
Кременцова сообразила– сторож со стройки.
– Всё хорошо,– сказала она, не спуская взгляда с контейнера,– за ментами сбегай. Скажи, что я– из прокуратуры.
– А вот они, уже здесь!
Услышав позади топот двух человек могучей комплекции, Кременцова не удивилась. Она припомнила, что за стройкой видела райотдел, когда ехала с Хусаиновым и Андрюшкой к третьему корпусу. Но когда её, подбежав с боков, за одну секунду обезоружили, сбили с ног, сковали наручниками и начали молотить ногами с матерной бранью– от изумления нахлебалась воды из лужи.
Били её нешуточно. Раза три она порывалась крикнуть: «Я лейтенант районной прокуратуры!»,
