обед мы встретились с довольным Робертом, а после я походил по территории Дома, потом зашел за фотоаппаратом и отправился на набережную фотографировать волны. И вдруг увидел их. Роберт стоял, облокотившись на парапет в эффектной «английской» позе, а Галя рядом…
Как она просияла, когда я подходил! Казалось: солнце выглянуло. Одна эта улыбка – непосредственная, детская, радостная – показала, что я не ошибся: она ждала и наверняка предлагала «Роберту» зайти ко мне. Ее улыбка была настолько сияющей, и даже поза настолько недвусмысленно говорила о том, что происходит – она повернулась ко мне и привстала с парапета и только что руки не протягивала навстречу… Мне даже неловко стало перед Васей. Но он, ослепленный, ничего не понимал. Только улыбался блаженно. И лишь когда я захотел сфотографировать Галю, в нем проснулось чувство собственника. И он не позволил! Ничего себе, а? Только вдвоем, только с ним, Робертом! Ну и ну. Сам не понимая того, он просто толкал нас с Галей навстречу друг другу…
Вдвоем так вдвоем, мне все еще не хотелось ссориться, и я сфотографировал их вместе. И Галя так ласково улыбалась мне в объектив! Улыбка ее просто притягивала, и нельзя было не сказать ей чего-то хорошего, и я что-то сказал, а она так живо реагировала! Она совсем повернулась ко мне, отвернувшись от Роберта, словно его не было здесь, и лицо ее сияло. Но, черт возьми, он же сам виноват!
После она призналась мне, что собиралась тогда уходить от него окончательно – «надоел до ужаса», – и на набережной они как раз прощались, она сказала ему, что пойдет спать. Когда гуляли по территории, она несколько раз предлагала зайти ко мне, но он возражал, говоря, что я работаю, мол, и нельзя меня тревожить… Но это она сказала потом.
А сейчас естественно возникла идея общей вечерней встречи. И Роберту ничего не оставалось, как на нее согласиться. «Я очень боялась, что ты сфотографируешь море и уйдешь, а как же я?» – говорила она потом. Потому, значит, и поворачивалась ко мне, сияя…
– Надо найти четвертую, – сказал я.
А Галя заявила, что подругу приглашать не хочет, да она и вряд ли пойдет.
– А разве вам меня одной мало? – спросила с детской непосредственностью.
Решили, что после ужина мы с Робертом все-таки найдем какую-нибудь девушку прямо на набережной – для компании. Уже тут начали внимательно смотреть на проходящих, но пока не находили достойной. С Галкой договорились на полдевятого – после ее ужина на турбазе, – и она ушла, оживленная, своей летящей креольской походкой.
«О, женщины!» – вновь и вновь восклицаю я в восхищении. И недоумеваю. Тысячи лет существует письменность, сотни лет наука, в последние десятилетия мы наблюдаем чудеса технологии, философы вот уже столько веков пытаются объяснить мир и наше существование в этом мире, а главнейший вопрос вопросов – соединение двух природных начал, женского и мужского, – обращает на себя их внимание меньше всего! Общение с Богом (о котором ведь никто в сущности ничего не знает – одни фантазии и предположения), со Вселенной (сколько сил отдано изучению Космоса!),
