года.
Окружение семейства Катрин состояло в основном из рыбаков и торговцев рыбой. Второй год наблюдая жизнь, где царствовали невод и попутный ветер, я начал заниматься… литературой! Вы не поверите, во мне открылся необычайный писательский талант. Я строчил одну книгу за другой, выписывая невероятные метаморфозы будущего. Признание читательской публики и даже в некотором смысле славу мне принесли «смелые научные гипотезы и предвидения». В прошлой своей жизни я так и не научился ничего делать толком, но как всякий обыватель проявлял любознательность в самых различных областях. Моих поверхностных знаний оказалось достаточно для производства успешной фантастической беллетристики.
В один из первых дней нашего знакомства с Катрин, желая скрасить незнание окружающей жизни, я неожиданно для самого себя погрузился в фантазии.
Моё убедительное описание будущей жизни с первых слов привело Катрин в совершенный восторг. Её восторг передался мне, и, как говорится, «коренную понесло»!
– На смену конкам, – вещал я доверчивой девушке, – придут электрические трамваи, в Мадриде, говорят, такое уже встречается. Вдоль набережной поднимутся высокие многоэтажные дома! Опыты воздухоплавания положат начало освоению стратосферы, а лет через пятьдесят и самого космоса!..
Катрин слушала, затаив дыхание. Когда же я немного успокоился, она взяла меня за руку и сказала, очень серьёзно посмотрев мне в глаза:
– А ты напиши про всё это!
Я начал было возражать, но она обняла ладошками мою голову и повторила:
– Да-да, напиши, обязательно напиши! Это так странно!..
Засев по настоянию Катрин за непривычную и поначалу неприглядную для меня работу, я ощутил с первых же строк ветер в руке! Моё перо, будто перо птицы, трепетало и мчалось вперёд, обгоняя неповоротливые мысли. Когда оно останавливалось перевести дух, мысли, задыхаясь от бега, настигали строку-беглянку. Они начинали упрекать перо в излишней самостоятельности и «ветреном!» поведении. Но перистое диво, не дослушав их, снова мчалось вперёд, и шум встречного ветра заглушал нравоучительную болтовню обоих полушарий!
В плане фантастического предвидения я имел одно неоспоримое преимущество перед собратьями по перу: я реально знал, о чём пишу. Поэтому приключения моих героев отличались изысканной достоверностью. Например, я знал, что 14 апреля 1912 года произойдёт крушение легендарного «Титаника», и вёл сюжетную линию одного из последних моих рассказов прямо через это событие. И, к слову сказать, чуть не поплатился репутацией честного человека за свою творческую и человеческую безалаберность, обнародовав «необычайное предвидение» катастрофы незадолго до того, как она случилась.
Весть о гибели «Титаника» с быстротой молнии облетела Европу. К вечеру 15-го об этом уже знали и в Сан-Педро.
Мы с Катрин уложили кроху спать и отправились в трапезную залу, где двое слуг вели последние приготовления
