против этого бича всего живого.
– Вот! – воскликнул Ритуан с довольным видом как человек, только что разрешивший древнюю головоломку. – Значит, вот где умер Нобрега. Какое-то время мы считали такое весьма вероятным, – большая часть его семьи была там, – но прежде не имели конкретных доказательств.
– Он был знаменитым мистификатором, не так ли? – поинтересовался Грантон.
– Да. Сам по себе очень хороший художник, хотя темная сторона его трудов затмила все остальное. – Ритуан выдержал паузу, чтобы смолкло одобрительное хмыканье по поводу каламбура, и продолжал: – Мне не по нутру верить старому тирану на слово хоть в чем-либо, но, полагаю, у него не было оснований лгать насчет Нобреги.
– Мне пора перекусить, – поглядела на часы Айзелин. – А вы можете провести здесь хоть весь день.
– Записи не обладают для меня такой притягательной силой. – Ритуан встал, чтобы составить ей компанию. – Вот если бы вы открыли ящики…
– И не рассчитывайте, мой друг. Но я могу показать вам голограммы, я разве об этом не упоминала?
– Ни разу!
– А вот государь и госпожа вместе в этой… – крикнула им вслед Ошогбо, но они не остановились. Чи Нань увязался за ними, а остальные остались в грузовом отсеке.
В тесной кают-компании маленького корабля трое ушедших накрыли на стол и включили скрытые в углах кают-компании голографические проекторы.
– Это просто декаданс какой-то! Гороховый суп со свининой и – что тут у нас? Лазенки. Чудесно!
Перед ними возникли приглушенные серые и алые тона «Волнистой комнаты» (а может, это человеческое сердце?), заполнив всю середину помещения. Айзелин сделала жест, заставивший показанное в натуральную величину изображение медленно закружиться вокруг оси.
– Капитан! – донесся хриплый голос из интеркома, прервав беседу.
– Так я и знала! Стоит лишь сесть и…
– По-моему, у нас какие-то проблемы с грузом, – донесся встревоженный голос Грантона. – Что-то вроде бы ломается или… Айзелин, вам лучше тоже прийти и взглянуть на свой…
Голос смолк, но сквозь динамик продолжал доноситься какой-то грохот. Затем последовали невнятные возгласы, окончившиеся хриплым воплем.
Чи Нань уже скрылся. Ритуан понесся галопом, не спуская глаз со спины Айзелин, то и дело скрывающейся каждый раз за поворотами. Затем она остановилась настолько внезапно, что Ритуан едва не налетел на нее.
Дверь грузового трюма, всего несколько минут назад стоявшая нараспашку, когда они выходили, сейчас была плотно запечатана массивным железным люком, предназначенным для изоляции отсеков друг от друга в экстренных ситуациях – в случаях пожара или пробоины в корпусе.
На палубе перед самой дверью распростерся человек. Айзелин и Чи Нань уже присели возле него на корточки; когда Ритуан наклонился, его ноздрей достиг запах подгоревшего
