style="font-size:15px;"> …Ночь для неё была мучительной и прекрасной. Болела голова. Но она стала женщиной. И ощущения её, конечно же, ясны и понятны. Впервые перешагнуть ту естественную грань и запомнить навсегда самого первого и неповторимо, пусть даже он рыжий, маленький, рябой, худой и сутулый. Он, так или иначе, самый лучший, даже если окончательный подонок и последний подлец. У них не сразу, но всё получилось под утро.
Когда она открыла глаза, то Гера ещё спал. Она нежно погладила рукой по плечу и сказала:
– Теперь мы с тобой, Гера, муж и жена.
Он открыл один глаз, недовольно, проворчал:
– Ну, ты, Ирка, и раскатала губу. Если перетолкнулись пару раз, то, что… женится, что ли сразу?
– Но ведь ты говорил, что любишь?
– Я пошутил. Чего ты разволновалась? Может быть, я и женюсь на тебе. Там… посмотрим.
Она соскочила с кровати. Стала быстро одеваться, понимая, что уже стесняться этого подлого человека не стоит. Да, он обманул её. Но, может быть, просто Гера такой, не очень понятный, человек, просто шутит так.
– Ирка, не мешай спать! Подумаешь, лишилась девственности! – Сказал он грубо.– Да все через это проходят. А ты красивая, чего уж там! На самом деле, Пригожая. Тебя любой замуж возьмёт. Не переживай. Надо, понимаешь, пообщаться ещё с годик, потом… видно будет.
– Разве ты меня не любишь, Гера?
– Причём здесь это? Ты ещё – малолетка. Кто нас с тобой зарегистрирует? Тебе ещё только шестнадцать, а мне уже за тридцать.
– Но ты ведь поступил не честно. Ты налил мне вина, и я выпила, поэтому…
– Ты хочешь сказать, что я тебя изнасиловал, Ирка?
– Похоже на то, милый!
Ирина не удержалась и горько заплакала. Он соскочил с кровати. Подбежал к ней и стал нервно её душить. Пригожая закрыла глаза, как бы, приготовилась к неминуемой смерти. Но инстинкт самосохранения сделал своё дело. Татану ударила его коленкой в пах. Он разжал руки и присел на стул.
– Извини, Ира, погорячился. Нервы сдали, – он сменил гнев на милость, попытался быть поласковей с ней.– Ну, ты тоже… со своими угрозами.
– Я не знала, что ты такой. Но я, всё равно, тебя люблю.
Она упала перед ним на колени, обняла его ноги. Он для неё сейчас был всем – и отцом, и сыном, и мужем, и любовником.
– Ладно, Ирка, успокойся. И предупреждаю, не болтай на людях глупости. И вот что. Мне надо денег. Я немного поиздержался. Предупреждаю сразу, что верну их не совсем скоро.
Татану встала на ноги. Грабов стал одеваться, старательно и не спеша напяливая на свои худые ноги пошарканные джинсы.
– Сколько тебе надо, Гера?
– Ровно столько, сколько тебе не жалко для любимого человека.
– Мне для тебя ничего не жалко.
– Вот и славно. А сегодня мы с тобой, моя Пригожая, гульнём на славу. Сегодня ведь воскресенье! И не надо унывать. Подрасти немного, а там – и, может быть, поженимся. Правда, я, вообще, никогда такого не намечал. Ни с
