не стал оправдываться или доказывать, что подобное с ним произошло тоже впервые. Он просто перевел разговор на другую, столь же ничего не значащую, тему.
– А как ваша мама? – обратился он к Диме.
– Все нормально, – был ответ, – Вот ждем, когда пришлют грин-кард. Должны были в течение двух недель, но что-то пока нет. Уже третья пошла.
– Это надо уже выяснять, – со знанием дела вступил опять Боря, – Не имеют права задерживать. Звоните.
– Хорошо. Может, почта задержала.
Лучше бы он этого не произносил! Началась общая жаркая дискуссия по вопросу стабильности и непререкаемой точности работы почты здесь, в Америке, и ее очевидных преимуществ по сравнению с тем, что было когда-то «там».
Денис не принимал никакого участия в проливающемся словесном потоке. Он сидел молча, погруженный в свои мысли и отстраненно наблюдал за всем происходящим. Ему по-настоящему сейчас было скучно и неинтересно. Даже больше, чем обычно. Он откровенно дожидался, когда же закончится этот ненужный и пустой вечер.
Наталья искоса поглядывала на него, не узнавая его, обычно такого многословного и веселого за столом. Но ничего ему не говорила, иногда вставляя несколько незначительных фраз в общую беседу.
Скорее всего, так бы все и завершилось. Как обычно. Пустыми разговорами и рассказами ни о чем. Так бы и закончилась эта, с точки зрения Дениса, очередная заунывная и никчемная вечеринка, если бы не внезапный и непредвиденный поворот в общем разговоре.
Совершенно непонятно, почему, но Дима вдруг обратился к теме, которая никогда бы, наверное, не оказалась в центре внимания его гостей. Обычно политические вопросы они старались не обсуждать. Никакой подоплеки в этом не было. Просто эта тема не была интересна и близка большинству участников разговоров, особенно, почему-то, женской его половины.
Все началось, вероятнее всего, потому что Дима уже принял значительную дозу горячительных напитков, величина которой заставляла его потерять правильную ориентацию, как в пространстве, так и в выборе тем для обсуждения.
Дима, отчаянно жестикулируя, начал допытываться у своих гостей, кто и за кого проголосовал на последних выборах в Конгресс.
Поскольку у Паши с Людой не было американского гражданства, они не приняли участия в разговоре. Впрочем, как и в самих выборах. Они встали из-за стола и принялись танцевать тут же в гостиной, поблизости, под негромко звучащую музыку. Видно было, что они тем самым желали просто избежать участи быть испытуемыми таким опросом.
А хозяин дома, кажется, уже изрядно захмелев, продолжал теребить каждого оставшегося, по очереди, выясняя их выборные пристрастия.
Мимоходом он рассказал детально всю историю становления и развития избирательного процесса в Америке. А также изложил свой взгляд на существующие противоречия в системе голосования. Свой нескончаемый монолог он, как и следовало ожидать, прерывал примерно одними и теми же восклицаниями, типа:
– Нет, а вот ты почему голосовал за демократов?
