сидеть в кресле. Манфрид осоловело уперся спиной в заднюю стену и приподнялся. В недоумении он переводил взгляд с Гегеля на сидящую старуху. Господи Иисусе, ну и развалина.
– Тише, тише, – проговорила она.
– Тише?! Ты, проклятая ведьма, я тебе голову отрублю!
В глазах у Гегеля помутилось, то ли от усталости, то ли от ярости, то ли от выпитого, он и сам не знал.
– Ведьма? – Манфрид попытался встать, но сполз вниз по стене. – Это ведьма, брат?
– Ты знал, кто я, когда позволил мне прикоснуться к тебе и твоему брату, – терпеливо сказала она.
– Это правда? – Манфрид пронзил брата испепеляющим взглядом.
– Не подходи!
Гегель занял место между Николеттой и Манфридом. Он хотел отрубить ей голову одним ударом, но побаивался приближаться. Наверняка ведьма владеет опасными чарами.
– Держи свое слово, Гроссбарт, – сказала Николетта, и ее глаза вспыхнули, хотя огонь в очаге угас, и не было пламени, которое могло бы в них отразиться.
– Это она призвала на нас мантикору?
Голова Манфрида кружилась, а его оружия не было видно.
– Да черт бы его побрал! – Гегель не мог заставить себя не кричать. – Никакая это была не маникора, а треклятый гару, я ж тебе говорил!
– По-французски значит «волк»[12],– вмешалась Николетта. – Не думаю, что так можно назвать Магнуса, разве что метафорически.
– Заткнись! – В висках у Гегеля пульсировала боль. – Просто рот закрой!
Все трое замолчали. Манфрид сумел, опираясь на стену, подняться, но его колени дрожали. Николетта продолжала сидеть, глядя на Гегеля, который отступил еще на шаг и схватил брата за плечо.
– Что случилось? – прошипел Манфрид на их личном говоре.
– Ведьма, – так же ответил Гегель.
– Это я понял, но какого черта мы делаем в ее доме?
– Ты захворал, я тебя сюда притащил. Она тебя вылечила.
– Не хочу с тобой спорить, но это дело все-таки доброе.
Манфрид выглянул из-за плеча Гегеля, чтобы рассмотреть ведьму.
– Я заплатил, – ответил Гегель и невольно содрогнулся. – Ничего доброго в том не было.
Во время этого разговора Николетта внимательно наблюдала за братьями, склонив голову набок, точно любопытное животное. Теперь она улыбнулась и снова откинулась на спинку кресла. Далось не сразу, но теперь она разобралась.
– Так если она ведьма, чего ты ждешь? Руби ее, пока она нас не заколдовала!
Манфрид замотал головой, пытаясь вытрясти сонный морок.
– Так чего же ты ждешь, Гегель? – спросила ведьма на том же неповторимом жаргоне.
Оба Гроссбарта потрясенно уставились на нее, ведь прежде никто не мог разгадать их шифр.
– Быть может, Манфрид, твой брат – человек слова? – еще шире ухмыльнулась ведьма.
– Не
Николетта ошибается:
