Платье было из плотного белого шелка с глубоким вырезом на груди и длинными ниспадающими рукавами. Под ним на ней были низкий лиф и нижняя шелковая юбка. Верхняя юбка держалась на жестком каркасе и была расшита золотыми цветами. Она разделялась на две половины, между которыми выглядывал нежный шелк. У талии была приколота золотая брошь с алмазами и топазами – подарок от Руди к их помолвке.
Флора накинула ей на плечи бархатную пелеринку цвета топаза. Бабушка расчесала внучке волосы, которые по традиции были распущены, дабы показать, что Джанет девственница. Наконец, на голову девушки водрузили маленький чепчик в виде золотой круглой сетки.
Патрик Лесли, надевший по такому торжественному случаю костюм из темно-зеленого бархата, испытал нечто вроде сожаления, увидев свою дочь. «Черт бы побрал этого Джеймса Стюарта! – подумал Лесли. – Если бы не он, этой помолвки бы не было…» Впрочем, в глубине души граф понимал, что дело не в нем и даже не в Рудольфо ди Сан-Лоренцо. Рано или поздно ему все равно пришлось бы расстаться с дочерью. Он утешался лишь тем, что до свадьбы еще почти два года.
– Ты очаровательна, моя милая, – сказал он.
Джанет улыбнулась и, взяв отца под руку, пошла вместе с ним к ожидавшим их лошадям.
Для декабря в тот день было очень жарко и влажно. Даже толстые каменные стены кафедрального собора не спасали от духоты. К тому же старый епископ затянул сегодня какую-то особенно длинную речь. Джанет благодарила Бога за то, что догадалась не назначать на сегодня мессу, сказав, что это следует отложить до свадьбы.
Но наконец эта пытка закончилась, они с Руди подписали бумаги, официально делавшие их женихом и невестой. Покинув собор, они на минуту остановились на верхней ступени широкого крыльца. Изящная девушка с золотисто-огненными волосами и высокий красивый юноша. Восторженными криками их приветствовала собравшаяся толпа граждан Сан-Лоренцо. Виновники торжества были настолько молоды, красивы и невинны, что сразу же покорили сердца людей.
На загорелом лице Руди появилась улыбка.
– У меня для тебя подарок, – проговорил он.
– Подарок? Но я думала, что брошь…
– Брошь брошью. Дань традиции. Но я кое-что выбрал и самолично.
Она улыбнулась:
– Что же?
– Сюрприз, – ответил Руди. Они спустились с крыльца, и он подсадил ее на лошадь. – Увидишь, как только вернемся во дворец. Уверяю тебя, что прежде ты не видела ничего подобного. Тебе будут завидовать все женщины Сан-Лоренцо.
Они стали подниматься вверх по склону холма к дворцу, где их ждали с поздравлениями многочисленные члены семейства герцога, духовенство и местная знать.
Спустя какое-то время они наконец остались в узком кругу. Руди обнял невесту за талию:
– Я уже говорил тебе, как я люблю тебя сегодня, cara mia?[4]
– Только сегодня?
– Нет, вообще, любимая. –
моя милая (
