в центральном парке города, позднее советская власть на этом месте поставит чекисту Постоловскому памятник. С ним чехами казнены уличенные в убийствах ранее чешских солдат его сотрудники ЧК Патушинский и Богданов, а кроме того, казнили перешедших на службу в ЧК бывших пленных: венгра Игнаца и австрийца Гута.
То же самое в начале 1918 года произошло в тех национальных окраинах Российской империи, где Советы смогли сразу захватить власть и успели объявить о создании своих советских республик, сразу ориентированных на подчинение центральной власти в Петрограде. ЧК занесли и сюда, так это было при установлении власти Бакинского Совета в Азербайджане. И здесь сразу весной 1918 года пошли массовые аресты и захваты в заложники деятелей «эксплуататорских классов», а потом и массовая резня в Баку восставших против коммуны «татар», как тогда называли здесь азербайджанцев. Когда в мае 1918 года Советы в Баку были свергнуты, председатель Бакинской ЧК Тер-Габриелян был арестован восставшими одним из первых вместе с главой Бакинского Совета Шаумяном. Но первый бакинский чекист Тер-Габриелян, которому сам Ленин писал: «В случае опасности сдачи города Баку нужно сжечь полностью», сумел затем бежать и избежал участи Шаумяна, в число знаменитых 26 бакинских комиссаров, расстрелянных в Красноводске, он не вошел, успев еще послужить советской власти. Не став двадцать седьмой жертвой кисловодского расстрела, первый бакинский чекист Саак Тер-Габриелян будет уничтожен уже как враг народа самой советской властью в 1937 году.
В Поволжье наиболее беспощадной в 1918 году была ЧК в Нижнем Новгороде, ею руководил Яков Воробьев (Кац), перешедший к ленинцам бывший меньшевик, позднее он будет направлен руководить ЧК в Воронеже, где во время боевых действий попадет в руки белых и будет ими расстрелян в Курске. Новообращенные большевики, пришедшие в ряды ленинцев из других партий только после октября 1917 года (а таких среди первых чекистов было немало, включая такие известные фигуры, как Блюмкин, Агранов, Бельский, Горожанин, Самсонов, Серебрянский, Фриновский, Запорожец и др.), на службе в ЧК часто отличались особенной жестокостью, словно стараясь оправдать доверие и доказать свою преданность. Тот же убитый в Петрограде глава местной ЧК Моисей Урицкий до 1917 года был в числе меньшевиков, он хотя и требовал не применять пытки к арестованным, но расстрельные списки визировал хладнокровно.
Биография еще одного начальника губернской ЧК совсем оригинальна: бывший матрос мятежного броненосца «Потемкин» Филиппов в дни мятежа лично убил на этом корабле трех офицеров, после сдачи мятежного броненосца в Румынии с поддельными документами вернулся в Россию. Здесь сначала примкнул к анархистам и участвовал в терроре и эксах, затем сколотил уже личную чисто уголовную банду и арестован за грабежи и убийства. Из тюрьмы Филиппова освободила революция в 1917 году, он вновь, как и многие братишки-матросы, в рядах анархистов, а затем следует переход в большевики.
