напряглось, приготовившись к всплеску удовольствия – вот сейчас она обретет это неведомое раньше счастье. Рафаэль овладел ею, дыша тяжело и прерывисто. Ощущение целостности, полноты затмило временный миг боли. Ощутив преграду, он остановился. Аллегра замерла.
– В чем дело?
– Ты девственница?
– Да.
Он произнес какое-то бранное слово и, прижавшись лбом к ее лбу, сказал:
– Я и понятия не имел.
– Ты и не должен был, – вымолвила Аллегра.
– Тебе нужно было сказать мне, – упрекнул он.
– Рафаэль…
Аллегра выгнулась всем телом, чтобы дать ему понять то, что не могла выразить словами. Как можно остановиться сейчас, когда каждая клеточка ее требовала, умоляла! Он начал двигаться вновь, и Аллегра позабыла обо всем, отдаваясь ощущениям, – удовольствие охватило ее и, поднявшись высоко, разбилось на тысячу прозрачных осколков, – она вскрикнула, и крик этот замер в тишине, как самая чудесная мелодия.
Рафаэль перевернулся, отодвигаясь от Аллегры, чувствуя раздражение. Он никак не ожидал такого поворота событий, хотя и видел ее неопытность. Его затопило чувство вины. Но эта музыка… Волшебная атмосфера, полный желания взгляд Аллегры – все произошло как-то само собой. На душе было нелегко. Секс для него был приятным развлечением, не подразумевающим никаких эмоций, и оставалось лишь надеяться, что и Аллегра не станет вкладывать в произошедшее какой-то особый смысл. Ее искренность тронула Рафаэля настолько, что он даже позабыл про презерватив. Осознание это вползло в сознание холодной змеей. Он потерял голову – и контроль над собой.
Он посмотрел на лежащую рядом девушку. Нежный румянец покрывал ее фарфоровую кожу, волосы разметались по подушке золотистой волной. Даже сейчас, зная о ее невинности, Рафаэль хотел ее. Никогда прежде не было с ним подобного. Овладев женщиной, он обычно ее забывал. Внезапно Аллегра перекатилась на бок, свернувшись у него на груди, обхватив его руками. Смущение и тревога, раздражение и вина атаковали его одновременно. Все подружки знали, чего он хочет и чего не выносит в постели. Он всем давал понять, что эмоций не приемлет, но, конечно, Аллегра не поняла этого скрытого сообщения. Она наверняка ожидает от него нежности, но он не готов никого к себе подпускать.
Она положила ногу между его ног, прижалась щекой к его груди и вздохнула:
– Я так по нему скучаю.
Рафаэль на миг потерял дар речи. О чем она толкует?
– Скучаешь по нему? – механически переспросил он.
– Знаю, что не должна, ведь это глупо, я не видела его уже пятнадцать лет. Но мне не хватает той жизни, что была когда-то. Вот почему я пришла сегодня на поминки. Искала близости, понимания…
Она говорит про Мансини, понял Рафаэль. Но… пятнадцать лет? Значит, она не может быть его любовницей, ведь ей не больше двадцати пяти.
– Аллегра. – Рафаэль повернулся
