сочли ее родители – простудилась. Но, как выяснилось, вирус, поразивший ее организм, оказался куда более опасным: он атаковал мышцы ее сердца. Врачи подключили девочку к аппарату, который помогал сердечным мышцам продолжать качать кровь, распространяя ее по телу, но было ясно, что такое решение не может стать долгосрочным. В конце марта ее отец обратился к общественности со страстной мольбой о донорском сердце. Салли повезло. Три дня спустя донор нашелся – женщина средних лет, погибшая в автокатастрофе. Семью покойной тронула просьба отца Салли, и сердце доставили в больницу Фримена, что в Ньюкасле-на-Тайне. Неделю спустя девочка очнулась после операции – с новыми жизненными перспективами. 12 мая ее радостное лицо сияло с первой полосы The Times. Она была в восторге от того, что возвращается домой, и ей не терпелось отведать любимое блюдо – морковный торт матери. Кампания, которую запустил ее отец, привела к резкому всплеску количества добровольцев, регистрирующихся в качестве доноров органов. 14 лет спустя Салли по-прежнему здорова и по-прежнему активно выступает за то, чтобы другим предоставили такой же шанс, который некогда выпал ей. Но может быть, скоро вся эта процедура уже не будет необходима?
На следующий день после того, как Салли выписалась из больницы, два специалиста по биомедицине подали совместную заявку на патент{65}. «Данное изобретение, – писали в ней Томас Райан и Тим Таунс, – обеспечивает медицину животными, которые, в свою очередь, могут снабжать другие организмы клетками, тканями и органами». Райан и Таунс обнаружили, что отключение некоторых генов и вставка генетического материала, взятого у пациента, могут позволить вырастить свинью (или обезьяну, или корову), чье сердце, печень, поджелудочная железа, кровь или клетки кожи будут совершенно аналогичны человеческим. При этом они будут генетически подогнаны под конкретного реципиента и во всех смыслах идеальны для трансплантации. Но прежде чем разобраться, как этот план воплощается в реальность (а это действительно происходит), давайте все-таки выясним, действительно ли мы хотим заниматься смешиванием биоматериала животных и людей.
«Государство призвано производить существ, созданных по образу и подобию Божию, а не монстров, являющих собой помесь человека и обезьяны»{66}. Кто это сказал – какой-нибудь сердитый епископ или ненавидящий науку проповедник? Нет, это цитата из «Майн кампф», гитлеровского манифеста национал-социализма. Отвращение перед самой мыслью о скрещивании людей и приматов разделяли и разделяют многие. Но, судя по всему, некоторые ученые мужи XX века такого отвращения не испытывали.
Первым ученым, открыто заявившим, что приматы и люди могут успешно скрещиваться между собой, стал Эрнст Геккель. На рубеже XIX–XX веков Геккель, признанный во всем мире как один из главных специалистов по недавно появившейся дарвиновской эволюционной теории, приводил в качестве доказательства своего утверждения результаты исследований крови животных и человека. Он наверняка
…
