игра уже стала для них привычной. Прекрасно зная правила, Эмма подняла взгляд, опустила его, посмотрела налево, потом направо. И наконец, втянув голову в плечи, громко воскликнула:
– Папа!
Наградой ей стало наигранно-недовольное фырканье и ласковая щекотка по ребрам. Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не обмочить трусики, она заерзала, отодвигаясь в кресле.
– В этой стране промывать детям мозги запрещено законом, – вздохнул Стиви, присоединяясь к Брайану.
– Просто у малышки есть вкус.
– Тогда с этим вообще ничего не поделаешь. – Он достал из футляра свою гитару и бережно пробежался пальцами по грифу. – Что у нас идет первым?
– Играем минусовку для «Крика души».
– Понятно. Лучшее приберегли для затравки. – Кивнув в знак согласия, Стиви взял несколько пробных аккордов. – Поехали, парни.
Изо всей четверки Стиви был единственным, кто вырос в состоятельной семье и настоящем доме с садом и двумя слугами. Он привык к роскоши, ожидал ее, как нечто само собой разумеющееся, и быстро терял к ней интерес. Он влюбился в гитару с первого взгляда, заставив родителей горько пожалеть о том дне, когда они подарили ее сыну.
Уже в пятнадцать лет он сколотил свою первую группу – «Стиви и лоботрясы». Она продержалась целых шесть месяцев, прежде чем развалиться в результате ожесточенных внутренних распрей. Не утратив присутствия духа, он собрал следующую, а потом еще одну. Его природный талант искрометного обращения с гитарой привлекал к нему многих начинающих музыкантов. Но при этом они желали видеть в нем же и лидера, а вот с этим, в силу личностных особенностей, возникали проблемы.
С Брайаном и Джонно он познакомился в Сохо, на одной из тех вечеринок с зажженными свечами и благовониями, что приводили в ужас его родителей. Одержимость музыкой Брайана и беззаботное, едкое остроумие Джонно покорили его. Впервые в жизни Стиви присоединился к кому-то вместо того, чтобы создавать самому, и с облегчением признал за Брайаном лидерство.
Постные дни, когда приходилось побираться в барах, умоляя дать им возможность сыграть, чередовались с пьянящими и сумасшедшими, когда они писали песни и творили музыку. Были и женщины, целые легионы роскошных красоток, готовых упасть на спину по первому слову светловолосого юноши с гитарой в руке.
А потом в его жизни случилась Сильвия, девушка, которую он встретил во время их первого ангажемента в Амстердаме. Симпатичная круглолицая Сильвия с ее ломаным английским и простодушным взглядом. Они занимались любовью с маниакальной страстью в грязной маленькой комнатушке с протекающей крышей и окнами, покрытыми сажей и копотью. Он влюбился в нее настолько, насколько вообще считал себя способным полюбить. Он даже подумывал о том, чтобы привезти ее с собой в Лондон и поселить в какой-нибудь тесной квартирке без горячей воды.
Но Сильвия забеременела.
Он вспомнил, как она призналась ему в этом, бледная и перепуганная, глядя на него
