или чем там питается Ворон. – Мое самоуважение изрядно пошатнулось.
– Попробуй это. – Гоблин протянул мне шестиконечную серебряную звезду на цепочке.
В ее центре была изображена черная голова медузы.
– Амулет?
– Да. Нам кажется, завтра он тебе пригодится.
– Завтра? – А ведь никто не должен быть осведомлен о том, что предстоит нам завтра.
– У нас есть глаза, Костоправ. Это же Отряд. Может, мы не знаем, что произойдет, но догадываемся, если что-то затевается.
– Ну да, правильно. Спасибо, Гоблин.
– Мы изготовили его втроем – Одноглазый, Молчун и я.
– Спасибо. А как же Ворон? – Когда кто-то делает подобные жесты, я чувствую себя спокойнее, сменив тему разговора.
– Ворону амулет не нужен. Он сам себе амулет. Садись. Давай поговорим.
– Я ничего не могу тебе открыть.
– Понимаю. Но я подумал, ты захочешь узнать кое-что про Башню. – Он еще не рассказывал мне о своем визите туда, а я не расспрашивал – пусть решает сам.
– Хорошо, расскажи. – Я взглянул на Ворона.
Стрела за стрелой вонзались в тряпку.
– Ты разве не собираешься все записать?
– Ах да. – Я приготовил перо и бумагу. То, что я веду и храню Анналы, производит на всех огромное впечатление, ведь в этих хрониках единственная надежда каждого из братьев на бессмертие. – Рад, что не стал с ним спорить.
– С кем спорить?
– Ворон хотел пари: кто из нас стреляет лучше.
Гоблин фыркнул:
– Ты, я вижу, поумнел и больше не попадаешься в ловушки для простаков. Готовь перо. – И он приступил к рассказу.
Колдун мало добавил к слухам, которые я успел собрать здесь и там. Он описал место, куда попал, – большую пустую комнату, мрачную и пыльную. Примерно так я и представлял Башню. Как и любой замок.
– Опиши ее внешность.
Это была самая интригующая часть головоломки. Я успел сотворить себе образ темноволосой, вечно молодой красавицы, чья сексуальная привлекательность оглушает смертных не хуже удара булавы. Душелов говорил, что Госпожа прекрасна, но пока я не располагал мнением независимого наблюдателя.
– Не возьмусь это сделать. Не помню.
– Что значит «не помню»? Как ты можешь не помнить?
– Не кипятись, Костоправ. Я просто не помню. Она стояла передо мной, потом… потом я увидел лишь огромный желтый глаз, который с каждым мгновением увеличивался и смотрел сквозь меня, и обнаруживал любые мои секреты. Вот и все, что я помню. Мне этот глаз до сих пор в кошмарах снится.
Я разочарованно вздохнул:
– Наверное, мне следовало такого ожидать. Знаешь, Госпожа сейчас может пройти мимо нас, но никто и не подумает, что это она.
– Полагаю, именно этого она и желает. Если ее планы рухнут и все вернется на круги своя, как было раньше, пока ты не нашел те бумаги, она просто уйдет. Только Взятые способны
