аромат…
А уж вкуснейшие персидские блюда не сходили со стола! Ольга хорошо освоила местную кухню и каждый день, пока жалованье приходило регулярно, старалась чем-то побаловать мужа: то особой приправой к челову, кушанью из риса, то каким-то новым шербетом… А как она вкусно делала пахлаву – слоеный пирог с молотыми орехами, перемешанными с медом и сахаром! Павлика, бывало, за уши не оттащишь.
Сейчас кулинарные способности Ольги пропадают зря. Впрочем, они еще не голодают! Максим Фридрихович знал, как питаются здешние бедняки. Хлеб да вода. Иногда – немного овечьего сыра… Летом, когда особенно дешевы фрукты, гроздь винограда… Горячее блюдо для них – целое событие! Недаром существует поговорка: «Сюртук, который одевают, когда едят плов».
– Ты что так поздно? – Ольга сидела за столом, в круге света, падавшего от замысловатой стеклянной лампы, и вязала. – Мы с Павлушей ждали, ждали, да и поужинали… Он уже спит. Сейчас я тебя накормлю.
Она встала, накинула нa плюшевую скатерть большую белую салфетку, вынула из ниши посуду, что-то съестное…
– Не хочется, Ольгуня! – Максим Фридрихович в последнее время старался как можно меньше есть дома, чтобы жене и сыну достался лишний кусок. Но Ольга прекрасно разгадывала эти нехитрые маневры:
– Сейчас у тебя появится аппетит! На-ка, выпей сначала… – Она протянула мужу чашку с дугом: смесью кислого молока и воды. – Надо есть. Обязательно! А то уже еле ноги таскаешь. Как переезжать-то будем?
Максим Фридрихович медленно пил освежающий напиток и мучительно подыскивал слова, которые бы не так сильно ранили Ольгу, как это случилось сегодня с ним самим, когда Величко, без всяких церемоний, огорошил его: «Власть в Петрограде захватили большевики!» Но сколько он ни мучился, ничего так и не придумал. И когда Ольга вновь упомянула об отъезде, сказал, уставившись в пустую чашку из-под дуга:
– С отъездом, Ольгуня, ничего не получится…
– Генштаб не разрешил?
– Хуже. В Петрограде – революция.
Ольга замерла с тарелкой в руке. Потом, довольно быстро придя в себя, что всегда было свойственно ей, спросила!
– Власть у большевиков?
– Да.
– Ну что ж… Это – не худший вариант!
– Мне не ясно, что ты имеешь в виду… – Кесслер изумленно смотрел на жену. Ольга улыбнулась, увидев его взгляд.
– А что тут неясного? Наконец-то страной будет управлять сам народ. Трудовой народ! Ты разве забыл, что я – дочь сторожа? А мама всю жизнь обстирывала чужих людей, чтобы я могла учиться? Ты-то, очевидно, забыл… Но вот твои родители всегда об этом помнили. Да и я тоже…
– Но, Оля…
– Не надо, Максим! Я – старикам не судья. Но нужно же смотреть правде в глаза! С их точки зрения, я тебе – не пара. Ты явно не оправдал их надежд. И если бы не ребенок… Ладно, что ворошить старое? Сейчас надо
