Говорить он, правда, собирался по-русски, так как имел абсолютно русские, то бишь еврейские, корни.
Я забрёл в туалет – единственное место, где сетевики постеснялись растянуть сеть.
«Что я тут делаю? – спрашивал я себя, облегчаясь в писсуар. – Припёрся зачем-то. Сидел бы себе дома».
На самом деле я чувствовал себя разведчиком, шпионом во вражеском стане, волком в овечьей шкуре. Мне хотелось поиграть в игры патриотов, подразнить Мюллера и компанию, потроллить Корнеги и старину Хилла.
«Пускай эти додики тратят на меня всё своё время и деньги, я всё равно пришёл сюда, чтобы развлечься», – думал я, довольно улыбаясь, застёгивая ширинку.
В тусклом коридоре мерцала полудохлая лампочка. Одна из дверей напротив туалета была приоткрыта. Я заглянул туда в надежде найти голую бабу на полу. Но там была мастерская. Куча мольбертов с незаконченной мазнёй, столы вдоль стен, накрытые длинными скатертями – обычный гадючник начинающих живописцев. Я начал ходить, как в галерее, картинно заложив руки за спину, покачивая головой с умным видом, делая вид, что впечатлён.
Неизвестно, сколько бы я провёл там времени, если бы неожиданно не послышались голоса. Они приближались, женские – хохотливые, мужской – приглушённый. В последний момент, услышав скрип двери, я успел нырнуть под стол, закрывшись свисающей до пола полотняной скатертью.
– Никого здесь нет? – послышался голос Мюллера. – Отлично. Анжела запри дверь, пожалуйста, чтобы нам не мешали.
Послышался поворот засова, кроме Анжелы и Мюллера в комнате был ещё кто-то.
– Деньги вперёд девочки, деньги вперёд, – нараспев мурлыкал довольный Мюллер.
Я уже нашёл щёлочку на уровне пола, приложился ухом к линолеуму и с удивлением наблюдал картину, представшую перед моим взором.
Анжела и Злата сдавали выручку. Толстые пачки зелёных банкнот, аккуратно перевязанные резинками, перекочевали из рук рабочих пчёл в лапы трутня.
– Это всё? – Мюллер сделал вид, что недоволен. – Что-то мало в этот раз. Ну хорошо. У вас полчаса.
Я затаил дыхание, то, что произошло далее, с трудом поддаётся описанию.
Девушки, как по команде, стянули с себя нижнюю часть одежды. Злата задрала юбку-карандаш, спустила капроновые колготки и трусики, Анжела расстегнула штаны и тоже предстала абсолютно голенькой в районе лобка.
Они обе были зашиты одинаковой стальной пружиной с замком. Амбарные золотые замочки, как колокольчики, болтались спереди, вдетые в клиторы.
Мюллер нашёл на шее верёвочку с ключиком, опустился перед каждой из девушек и по очереди разомкнул замки. Рабыни сами продолжили снимать оковы, осторожно вращая пружину. Они сидели попами на столах, раздвинув задранные ноги, лица у них были очень грустные, как будто кто-то умер.
