обшитые золотой тесьмой, – все это отзвуки настоящей войны»[215]. Дамы носили пальто, похожие на шинели, к примеру à la Наполеон: колоколообразное пальто с высоким стояче-отложным воротником эпохи французской Директории, пристроченным кушаком, с одной или двумя пуговицами и двумя большими накладными карманами по бокам. На плечах дам появились погончики и даже эполеты, талию охватывал широкий кушак-триколор с маскарадными кистями и вился по лифу, рукавам и подолу, сплетаясь в сложные венгерские узлы, гусарский шнур.
В 1915–1916 годах стало модным отделывать застежки на платьях, жакетах и пальто так называемыми патами, похожими на бранденбурги, но без кистей. С них ведут свое начало красноармейские «разговоры». Военный стиль и униформа в ловких ручках столичных модисток преобразились в каскетки минерв, шлемы готических божьих дев, в черные двууголки призрачного романтика-сира и очаровательные «боннэ де полис» неврастеничек-жирондисток.
Другими качествами военной моды были простота и удобство, ведь приходилось экономить, да и одеваться с шиком и блеском в то время, как отцы и мужья сражались на фронте, считалось аморальным. На страницах журналов мод все чаще публиковали лаконичные определения современного стиля: «простой облик», «скромное изящество», «функциональная одежда», «дешево и удобно». «Трудность условий современной жизни на каждом шагу отражается во всех отраслях нашего существования, – с грустью отмечала обозревательница Виолетта. – Страдает от нее и мода. В фасонах господствует по-прежнему простота»[216]. Светские журналы наперебой сообщали о новых прямых силуэтах и элегантно-скромной отделке дневных и вечерних нарядов из хлопка, саржи, бумажного бархата и «всяких мягких шерстяных тканей».
Русским дамам эпохи Великой войны, подобно их европейским современницам, приходилось больше и быстрее работать. Узкие юбки начала 1910-х, салонные, игриво-хромающие, стали банальны, глупы, неуместны. Женщины возомнили себя труженицами тыла, и следовало держать военный шаг. Пришло время широких и недлинных (по щиколотку) юбок и «военных кринолинов», мягко поддерживавших эти плиссированные колокола новых тыловых амазонок. «Главной особенностью этой модной юбки, – сообщала Domino Rose, – является то, что она короткая, даже очень короткая, и прилегающая у бедер. Поэтому очень многие модные юбки делаются с гладкой широкой бедренной кокеткой, к которой уже пришивается юбка, расширяющаяся книзу. Благодаря этим юбкам-клеш получается совершенно новый женский силуэт»[217]. На их основе в 1917 году возникли бочкообразные юбки-«тонно», визуально расширявшиеся в коленях и немного сужавшиеся книзу.
«Военные кринолины» представляли собой нижние тюлевые юбки со вшитыми на уровне бедер и колен обручами-«стальками». Прошло тридцать лет, и молодой стеснительный романтик и ретроман Кристиан Диор возродил эти юбки и кринолины, а лаконичная Кармель Сноу[218] нарекла их «new look». К 1947 году старое было уже действительно хорошо забыто.
Вместе
Парижская мода // Модный свет, 1915, № 1. – С. 6.
Хроника моды // Модный свет, 1916, № 6. – С. 1.
Письмо из Парижа // Модный свет, 1915, № 6. – С. 6.
Сиоу, Кармель (1887–1961) – главный редактор американского издания Harper’s Bazaar с 1934 по 1958 год. Она первой начала работать с Кристианом Диором, творчество которого навсегда окрестила с легкостью случайной фразы. «It’s а new look!» – воскликнула Кармель на одном из его показов, и выражение стало названием целого периода модной истории.
