же это будет?
– Наверное, где-то через месяц. В марте.
– Ты же говорила, год. А это только десять месяцев.
– Знаю. Но в апреле опять приедет Антония. Лучше, чтобы меня к тому времени здесь уже не было.
– А мне показалось, что вы друг другу понравились.
– Вот именно. Поэтому я и уеду. Не надо, чтобы она рассчитывала увидеть здесь меня. Кроме того, у меня много дел – например, надо позаботиться о моей дальнейшей работе.
– Тебя возьмут на старое место?
– Если нет, найду новое, так даже лучше.
– Ты очень самоуверенна.
– Ничего не поделаешь.
Космо глубоко вздохнул и с досадой швырнул недокуренную сигару в огонь.
– А если бы я попросил тебя выйти за меня замуж, что бы ты сказала?
Оливия только выговорила безнадежно:
– Ох, Космо!
– Видишь ли, мне трудно представить себе будущее без тебя.
– Если бы я вышла замуж, то только за тебя, – сказала она ему. – Но я уже объясняла тебе в первый же день, как очутилась в твоем доме, что у меня никогда не было желания обзавестись семьей, детьми. Я могу любить кого-то. Восхищаться. Но все равно мне необходимо жить своей, отдельной жизнью. Оставаться собой. Я нуждаюсь в одиночестве.
Он сказал:
– Я тебя люблю.
Оливия перешла через разделяющее их пространство комнаты, обвила его руками за пояс, положила голову ему на плечо. Сквозь свитер и рубашку раздавались толчки его сердца. Она сказала:
– Я заварила чай, а мы его так и не пили. Теперь уж он, конечно, остыл.
– Знаю. – Космо провел ладонью по ее волосам. – Ты еще приедешь на Ивису?
– Наверное, нет.
– А писать будешь, чтобы не потерять связь?
– Буду присылать открытки на Рождество. С птичками.
Он взял ее лицо в ладони, повернул к себе. В его светлых глазах была бесконечная грусть.
– Теперь я знаю, – проговорил он.
– Что?
– Что мне суждено потерять тебя навсегда.
4. Ноэль
В тот же самый день, в непогожую, пасмурную пятницу, в половине пятого, когда Оливия устраивала разнос литературной редакторше, а Нэнси, забыв обо всем, расхаживала по торговому залу «Хэрродса», их брат Ноэль освободил свой рабочий стол в футуристической конторе «Венборн и Уэйнберг, рекламные агенты» и ушел домой. Вообще-то, контора закрывалась в половине шестого, но, когда человек проработал на одном месте пять лет, он может себе позволить иногда уйти с работы раньше времени. Сослуживцы привыкли к его вольностям, никто даже бровью не повел, а на случай, если на пути к лифту ему встретится один из владельцев фирмы, у Ноэля всегда было готово объяснение: «Что-то неможется, грипп. Должно быть, надо пойти лечь в постель».
Владельцы
