носителя личины нищего в лицо и по соприкосновению душ.
Итак, сняли полный слепок, закляли накрепко от всяческих новых происков зеленого змия, избавили от дрожи в руках и ослабления памяти, снабдили деньгами и выпроводили искать семью. Поминая через слово доброту эльфов, мужчина навсегда удалился из истории испытания невесты – искать свою долю.
– План по спасению людей в этом году мы выполнили, – улыбнулся Лильор сестре. – И что с того?
– Теперь будем тебя спасать от участи крота, то есть ослепшего в забое подгорника. Король Рртых говорит: многие гномы погибли из-за женского коварства. И ты можешь пострадать.
– Она не коварная, Ли. Уж никак не опаснее тебя.
– Ладно. Она добрая? Киваешь и глупо лыбишься! Мяу, мы вообще из-за своей серой писклявой мыши не в уме.
– Хватит тут кошачьи претензии высказывать. Она добрая, не царапайся.
– Вот на, надень колечко, пойди и попроси о помощи. Чтобы от винного змия закляла. Ну и вообще… пожалела, раз такая добрая.
– Непонятное испытание, нечестное. Эльфы пьяных не особенно жалеют.
– Вот пусть выслушает – и все, мне больше ничего не надо. Если я права, ты станешь думать. А если ты прав – я прекращу звать ее мышью. Ну и змеей тоже, наверное. И даже тощей уродиной… Честное благородное мяу!
Брат изогнул бровь, усердно изображая недоверие. Кошка Ли называла кого угодно и как угодно. Это не раз доставляло отцу проблемы. Правда, она умела держать слово. Лильор учел это и серьезно кивнул. Не так уж плохо: жениться и исключить проблемы со стороны капризной сестры, способной довести до слез любого.
Для испытания невесты был выбран тихий благостный вечер. Упоительно пахли после короткого теплого дождя крошечные звездочки особых газонных цветов. Серебряные лилии, подарок короля Рэнии, гордо несли свои бутоны, уже сомкнувшиеся к закату, но их запах еще плавал над поляной. Трава была унизана хрустальным бисером дождинок, и в каждой переливалась закатная розовая радуга. Птицы сошли с ума, вспомнив о весне, и пели, объясняясь в любви всему миру…
Когда природа столь совершенна, эльф не может сердиться и пребывать в дурном настроении. Даже Кошка Ли немножко занервничала, отправляя брата: а вдруг все выйдет неудачно? То есть, по мнению населенной кротами долины эльфов, вполне даже по плану.
«Мышь» не подвела. Она при любой погоде не умела жалеть несимпатичных и бесполезных людишек. Она вообще пока не научилась этому – жалости. И полагала, что безнаказанно обременять ее чужими заботами нельзя. Даже смотреть на такую красавицу и молчать, не высказывая положенных слов восторга, уже тяжкое преступление. Брат вернулся весьма скоро, тихий и мрачный. Сел, жалобно глянул на заговорщицу, победно сверкающую зелеными глазищами.
